Павел Примаченко - Экспресс «Россия»

– Может еще стаканчик?

– Нет, не последнего тебя инструктую, – Кузьма подал руку. – Зеленого вам. Слышал, проверка будет. Большие люди шепнули. Но ты не боись, главное не сифонь, закрой поддувало. Сколько на железке, столько и пугают проверками этими, – захихикал он. Но через несколько шагов, резко обернулся, плутовато спросив. – А что должен иметь в правом кармане штанов хозяин вагона?

– Ключи проводницкие, – в тон ему ответил Клоков.

– Правильно, – обрадовался дед и довольный пошагал к выходу.

Из кухни плыли аппетитные запахи, ворчали сковородки, и резал слух голос повара.

Увлеченный работой, он тянул длинное попурри, нещадно перевирая слова и мелодию. Казалось, Володя претворяется, а он искренне удивлялся. – Неужели плохо? Вам не нравится, а мне песня жарить и жить помогает.

Василий заглянул в раскрытые двери. Возле входа на пустом ящике сидела баба Ганя. На седых волосах – зеленый платок с красной искоркой. На пояснице – большая шерстяная шаль. Склонив голову, она монотонно чистила «картоплю» и как бы прислушивалась к голосу повара. Володя в белой поварской куртке, синих спортивных шароварах, шлепанцах на босу ногу, мокрый от пота, замер с лопаточкой в руке над раскаленной плитой. Его фигура «что положишь, что поставишь» напряглась, как у спортсмена перед решающим рывком, и он быстрыми, ловкими движениями начал переворачивать тушки рыбы на сковородках.

– Эй, Шаляпин, – окликнул его Василий. Где Велосипед?

– А черт его знает. – Володя не сразу оторвал взгляд от плиты. Между прочим, Ночка, с тебя причитается. Товар ваш принят и оформлен в грузовую яму.

Клоков замер от неожиданности и с радостью бросился к нему.

– Володечка, друг, спасибо. А я, поверишь, как Матильду увидел, все начисто из головы вылетело. Ведь три месяца с ней не «встречались». Весной взял и сразу «расстались». Хорошо на стоянку успел определить.

Василий вспомнил, как с замиранием сердца подошел к машине, рывком дернул чехол, и заискрилась, заиграла красавица-семерка светло-голубыми бликами кузова, серебром никеля, темной глубиной стекол. Полюбовался, проехал до ворот стоянки, а, вернувшись, долго сидел, слушая тихий шелест остывающих агрегатов машины.

– Почему вдруг Матильда? – Вернул «на землю» голос Володи.

– Не знаю. Но, как увидел, сразу с языка слетело – Матильда да и только. Столько лет со стареньким москвичом мучился. Взял даром, зато потом оплатил сполна, повалялся под ним, попотел. О новом жигуленке мечтал. Но сам знаешь, как с машинами туго было. Николаич выручил. Свояк его, инвалид, новую семерку продавал. Он сразу ко мне. Правда, денег не хватало. Часть – родственники подкинули, даже теща «гробовые» отстегнула. А больше всех Николаич помог и условий не ставил. – Сможешь, вернешь, – только и сказал. – Василий улыбнулся, довольный. – Спасибо тебе, Володечка, у меня прямо камень с души.

– Спасибо слишком много, а три рубля в самый раз.

– Да я, что хочешь, только пожелай.

– Начнем с пива. Только холодного. Кстати, обещают большую проверку.

– Да что нам проверки? Мы их, как мышей, разгоним. Правда, баба Ганя? – Василий выскочил в зал за пивом и налетел на директора.

– Как товар? – Забеспокоился тот.

– В полном ажуре, Николаич.

– Отлично, разливай. Будет комплексная проверка, министерская, но пока об этом никому, – таинственно шепнул он, – думаю, нагрянут под Владивостоком. А мы их опередим, весь товар спустим. Давай. Жми, дави, хватай, царапай. А где народ? Где все? Уже посадку объявили, – Велосипед сурово обвел взглядом ресторан и, не дав ответить, хлопнул кожаной папкой о столешницу. – Нельзя на минуту выйти, все сразу остановится. Васыль, живо поднимай людей.

В штабном вагоне Клоков столкнулся с проводницей Петровной. Дородной представительной женщиной «за пятьдесят». В узком проходе он оказался между стеной вагона и мощным животом «дамы». Глядя в ее строгое лицо с густо накрашенными губами и тонкими выщипанными бровями, сторож, пытаясь деликатно освободиться, любезно произнес.

– Вы, уважаемая, все цветете и пахните, как майская роза.

– Твои бы слова, Ночка, да Богу в уши. – Слыхал, проверку готовят? – Шепнула она многозначительно и, приподняв плечи, подалась грудью вперед, отчего блузка опасно напряглась.

– Неужели?