Любовь Новгородцева - Жизнь и её винтики. Рассказы

Ирина ничего такого не помнила и с надеждой посмотрела на Никитку. Тот испуганно замотал головой.

Участковый спрашивал и спрашивал.

– Он рассказывал об отношениях с родителями? Может, у них был какой-нибудь конфликт недавно? Может быть, у него были проблемы в школе? У него не было девушки, с которой он мог поссориться? Он никогда не заговаривал о суициде?

Ни на один вопрос Ирина с сыном не смогли дать вразумительного ответа. Участковый записал их скудные показания и ушёл, оставив номер телефона на случай, если что-то вспомнится, и жуткую, пробирающую до костей тишину.

Никитка сел на его место и понуро опустил голову.

– Ты точно ничего не знаешь? – строго кольнула его взглядом Ирина.

– Говорю же: не знаю! – буркнул он.

Ирина опустилась на табурет напротив сына. За спиной громко гудел холодильник. Часы чёткими хладнокровными ударами отсчитывали: «Ан-тон, Ан-тон…»

Что с ним могло случиться? Он должен был вернуться домой сразу после торжественной части. В клуб с одноклассниками не собирался… И тут Ирину пронзило воспоминание: вот он сидит на стуле перед зеркалом, обёрнутый парикмахерской накидкой. Светло-русые, жёсткие волосы непослушно топорщатся на макушке, свисают на уши. Со спины ему не дашь пятнадцати. Ирина берёт в руки расчёску и встречается с его зелено-карими глазами в зеркале. Их выражение неожиданно пугает её, она отдёргивает взгляд и спрашивает у мелких веснушек, едва-едва проступающих на его носу:

– Как будем стричься?

– Как-нибудь, – говорит он. – Мне всё равно.

– Полубокс пойдёт?

Он кивает и добавляет ворчливо:

– И зачем придумали эти выпускные? Как будто нельзя просто отдать аттестаты и всё.

– Как зачем? – не соглашается она. – Вы шли к этому девять лет, это итог пути, он должен стать памятным. Тем более, некоторые ребята уйдут из школы.

– Я бы тоже ушёл, – вздыхает он.

Она выбирает подходящую насадку для машинки и прежде, чем включить, снова цепляется за его взгляд в зеркале. В нём столько страдания, бездонного и откровенного, что у неё снова не хватает сил его выдержать.

– А вы не пойдёте к нам на выпускной? – вдруг спрашивает он.

– Я? – удивляется Ирина. – Как-то не собиралась…

…Воспоминание растеклось в груди тупой болью. Это надо же быть такой слепой! Ведь он так смотрел, потому что пытался что-то сказать ей! Может, он тогда уже знал, что не вернётся вечером из школы? Зачем-то же он спросил, пойдёт ли она на выпускной.

2.

Антон появился в их семье прошлой осенью. Именно так: в семье. Ирина хорошо помнила тот день. Солнце поливало мир ласковой грустью, и весь дом был наполнен спокойным, золотистым, как вода в пруду, воздухом. Она приготовила обед и ждала Никитку из школы. К её неудовольствию, он пришёл не один.

Ирине не нравилось, что сын общается с соседским мальчиком. Во-первых, тот учился уже в девятом классе, а Никитка ещё в шестом. Во-вторых, чему может научить старший товарищ из неблагополучной семьи, кроме как пить, курить и ругаться матом? Её материнское сердце очень боялось, что такой друг будет плохо влиять на Никитку. И вот пожалуйста – он привёл его домой.

– Мам, – извиняясь, но глядя твёрдо и упрямо, произнёс Никитка, – Антон посмотрит у нас домашку по информатике, ладно? Им просто скинули её в «Дневник.ру», сказали там взять. А у него сейчас нет инета.

– Здравствуйте, – вежливо кивнул Антон.

– Ну проходите, – разрешила Ирина, не скрывая, впрочем, что не рада такому гостю.

Раньше Антон с матерью и отчимом жил в городе, а соседкой Ирины была старенькая, тихая бабушка – баба Тоня. Они прожили в соседях двенадцать лет, и десять из них баба Тоня ждала своего без вести пропавшего сына Кольку.

– Вот Колька приедет… – часто повторяла она, возлагая на него большие надежды, дескать, он и ворота поправит, и забор поменяет, и крыльцо починит.

Люди, которые помнили Кольку молодым, в его возвращение не верили. Говорили, он был отчаянным драчуном, выпивохой и неутомимым искателем противозаконных приключений. Но года два назад он неожиданно объявился, постаревший, потрёпанный жизнью, обросший, худой, сутулый, без левой руки – обморозил, и врачи ампутировали её по самый локоть. Отлежавшись у матери, он отправился обратно в город. Сельская жизнь была слишком тягостна для него.

С матерью Антона он познакомился, когда лежал в больнице. Она работала там санитаркой. Говорили, она сошлась с ним только из-за пенсии, иначе зачем бы он был ей нужен, старый и без руки. Про него говорили, что он сошёлся с ней от безысходности, иначе зачем она ему, гулящая и «с довеском».