Хаким Булибеков - КИПЧАК В АНТАРКТИДЕ

Правда, от дипломной работы особого вклада в науку и не требуется. Тем не менее неожиданную пятерку мне влепили.

Тут еще, наверное, сыграла роль тайная нелюбовь комиссии к явному социальному неравенству. Преддипломная в лучшем вузе Москвы даже для ленинских стипендиатов – круто. А слайды – так это вообще вызов мидл классу. Возможно, четверка сыну не последнего человека в МВД республики была подсознательным проявлением их фронды.

4. «…всё вокруг тебя — это сон»

Теперь до получения такого необходимого документа, подтверждающего твое «верхнее» образование, оставались только военные сборы. Если госэкзаменом по философии мы показывали свой идейно-духовный уровень, дипломной работой – интеллектуальный, то военный лагерь – это испытания плоти.

Спокойно пройти лагерь научил Бося, годом раньше усвоивший кое-какие армейские премудрости на сборах в своем СХИ.

Перед самым моим отъездом он, запивая слова портвейном №12 под мерцание светил и звон цикад, назидательно наставлял:

– Ты как в автобус сядешь, так сразу усни. Всё, что будет происходить вокруг тебя, – это сон. Ничто не воспринимай всерьёз. А как в Алма-Ату вернешься, то просыпайся.

Первый месяц моей службы так и прошел. Только один эпизод на короткое время разбудил от спячки. А было так.

Майор Крышин проводил занятия по развертыванию зенитной батареи к бою. По максимализму молодости, наша братия своих офицеров в грош не ставила, но, как и положено относиться к преподавателям, – побаивалась. Анекдоты про них были среди нас весьма популярны.

Только про нашего майора не было. Веяло от него культурой. Однажды мы с ним даже диспут учинили, обсуждая книгу Гранина «Иду на грозу» – катехизис советских физиков тех времен.

Так вот. После зычного приказа «Орудия к бою!» все, разморенные от жары и долгого стояния в строю, бодро бросились расчехлять многотонные пушки и производить прочие манипуляции с орудиями.

Конечно же, все делалось под неизменный аккомпанемент пятиэтажного мата. А как еще сдвинуть опорные стойки и, тем более, вбить в каменисто-глинистый грунт «фиксирующий клин» (кажется, так те штуки назывались)?

Вдруг майор резкой командой «Отставить! Всем в строй!» прервал наши предбоевые операции.

Как только мы выстроились повзводно, Крышин произнес речь с такой горечью и сарказмом, что я испытал (а, судя по последовавшей чуть позже реакции роты, и многие мои однокурсники тоже) по-юношески искреннее смущение и даже угрызения совести:

– Как вам не стыдно, курсанты! Вы завтрашние преподаватели, офицеры. И как последние блатные выражаетесь! Интеллигенция…

Но вдруг на учебную площадку вбежал, лихорадочно вытирая мокрым платком шею, грудь и лоб, начальник сборов, полковник Оспанов.

Герой почти всех наших издевательских историй о военных, выслушав с нетерпением четкий доклад майора о том, как проходят занятия, что-то тихо и поспешно с ним обсудил. Явно остался недоволен ответом, повернулся было уходить и тут как бы заметил нас.

Тирада, которую выпалил наш начальник, содержала чуть больше двадцати слов, из которых только пять-шесть («я», «дебилы», «на полигоне», «мать» и т. п.) были печатными.

Мы стояли, проглотив в себе все эмоции и желания. И только когда Оспанов скрылся за деревьями гарнизона, полсотни парней взорвались гомерическим хохотом.

Ребята смеялись до колик в перманентно пустом животе, освобождаясь от напряга своего недавнего стыда.

Крышин смущенно кашлял в кулак…

Кульминацией, или, выражаясь проще – главным действом военных сборов были не экзамены. Экзамены – это апофеоз или провал, а вся пиковая драматургия военного театра, называемого в студенческом просторечии «военка», была на выезде на полевые учения. Там в палатках, на стрельбище, под грохот настоящих выстрелов и проверялась вся твоя суть, и военная подготовка заодно. Оттого, как ты поведешь себя в «условиях, близких к боевым», зависела оценка на экзамене. Мы побаивались этого, как мы тогда говорили, «пикника», хотя и однообразие жизни в гарнизоне уже доставало.

Но если для «курсантов», а под таким наименованием мы проходили по всем полковым реестрам, недельный выезд на полигон был проверкой на вшивость, то для наших преподавателей – как для горожанина рыбалка, а точнее – охота.

О том, что там нам, наконец, покажут, как выглядит мама Кузьки, мы слышали в минуты тяжелого подъема, во время принятия скудной пищи и, конечно же, на каждом занятии.