Шерман Гадэс - Разнообразие видов. и другие истории

Я не знал, что и думать. Если Ани всё-таки сказала правду, значит Кэйт целенаправленно вводила меня в заблуждение и оправдывать её нельзя! Видя, что нормальный, приличный парень неравнодушен к ней, она проигнорировала вероятные последствия, чтобы в итоге заставить его страдать ещё больше. Ведь признайся она тогда, я бы, наверное, вряд ли ещё застал её где-нибудь в другом месте. Что мешало ей откровенно поговорить со мной? У неё было столько возможностей для беседы… Какой дурацкий, чудовищный маскарад! Разве можно им заниматься? Впрочем, припоминая наш диалог, думаю, Кэти всё-таки мучила совесть, её терзали неподдельные страхи и отсутствие полного доверия ко мне. Может, она решила, что я испытаю фатальный ужас и побью её, как делают всякие отморозки? Пожалуй, я и впрямь мог поступить подобным образом. Хотя нет, нет, конечно. Но и сейчас я шокирован до предела, а что произойдёт, если мне предстоит убедиться, что она – действительно мужчина? Наверное… Наверное… Боже, я не знаю! Теперь, после трезвых рассуждений многое становилось ясным. А именно, почему она промолчала. Ведь у неё найдётся десяток веских причин ни о чём не рассказывать мне. Но вот если Ани солгала, что тогда? Ради чего и… Почему нашлась столь глупая оболочка для сокрытия истины? Гораздо легче выдумать иные вещи, чем подобное бредовое объяснение. Скажи: «Она нашла другого.» И всё, точка!

Я очень расстроился из-за услышанного в парке. Профессор, увидев моё состояние, велел немедленно сесть на больничный, чтобы набраться сил перед важными мероприятиями. Впереди появилось пять свободных выходных – невиданная прежде роскошь, которая вовсе не прельщала. Думаю, старик слишком переоценил мой вклад в развитие науки, однако в виду его расположения я пользовался особыми привилегиями, не доступными большинству обычных ребят. Вечером, в сотый раз обдумав слова Ани и прокрутив в голове наше расставание с Кэйт, я нанял такси и приехал к её дому. Постоял немного, глядя на зажжённый свет, и вскоре ушёл. Мне нужно было узнать правду, но я слишком боялся, что окажусь не готов. Через сутки поступил точно так же – добрался до соседней улицы, побродил немного, огорченно вздохнул и, не найдя в себе смелости, побыстрее перешёл на другую сторону. На третий вечер я замёрз и поравнялся с окном – хозяйка заметила, что кто-то околачивается возле её жилища, после чего приблизилась сбоку к раме и отдернула кружевную тюль. Я испугался, опустил глаза и не видел, смотрела она на меня или нет. Потом отошёл в сторону, долго топтался на месте, но всё-таки дёрнул дверное кольцо.

– Кто там? – раздался знакомый голос.

– Это… Марк.

Тишина. Я уже посчитал, что она не откроет.

– Заходи.

Яркий свет заставил сощуриться.

– Ты не убить меня пришел?

– Нет, – я в смущении уставился на свои ботинки.

– Тогда располагайся.

Кэйт вовсе не горела желанием пристально изучать мой внешний вид. Когда я заметил, что она тоже смотрит куда-то вниз и поглядывает на своего гостя лишь мельком, мне сразу стало легче. Я представлял на её месте парня, но фантазия у меня, очевидно, не дотягивала до нужного уровня. Мы побеседовали немного о делах, о работе. Всё нейтрально, очень сдержанно и предельно холодно. Повернули друг к другу лица только пару раз. На сердце лежала горечь. Не знаю, как ей, но мне было больно от этого. Я крайне разочаровался – в ней или в себе, не понял даже… Воспринимать Кэтрин иначе, как Кита, не получалось. Мне оказалось не под силу увидеть в интересной, опрятной, ухоженной даме загримированного типа с длинными волосами, разговаривающего фальцетом и носящего юбку. Что-то здесь не складывалось.

К концу долгих вымученных посиделок в гостиной, когда мы сторонились и пугались самих себя, я пришёл к выводу, что Кэти есть и всегда оставалась настоящей леди. Это очевидно. С этим нельзя поспорить. Я не могу объяснить, как такое происходит, но говорю правду. И, глядя на неё, видел стопроцентную женщину. Только имеет ли теперь какой-то смысл моё искреннее наблюдение? Ведь мне по-прежнему было горько, тяжело и страшно, когда я задумывался о нашей ситуации. Ничего не спросив у девушки, я тем не менее чувствовал, что Ани сказала правду. Хотя моё сердце и глаза не видели этого. Уходя, я немного задержался в коридоре.

– Знаешь, она ведь раскрыла мне кое-что, но… Без нашего общения многое потеряло смысл.

– Извини, – помолчав, Кэйт незаметно смахнула слезу.

Она тоже страдала из-за происходящего. Вряд ли я мог понять её переживаний. Эгоизм слепит хуже солнца.