Леонид Шлангман - Легенда о Святом Истукане и другие истории

© Леонид Александрович Шлангман, 2016

ISBN 978-5-4474-0693-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Это случилось давным-давно в сокрытом для нас историческом прошлом…

В Риме, настолько Древнем, насколько нам позволено его таковым считать, жил молодой врач по имени Валентин. Жил он себе, здравствовал, в меру своих знаний и умений врачевал, имел умеренные политические взгляды, восхвалял Цезаря трижды перед сном и дважды после обеда, в общем, ничем не отличался от доброй сотни других таких же законопослушных римлян. И так бы и жил он, и занимался бы любимым делом, если бы не произошло то, что произошло. А произошло следующее…

В одну из тёмных непроглядных ночей спящему лекарю послышался стук в дверь его неприглядного каменного жилища. Вскочив с постели, которая представляла собой примятую с боков охапку добротного римского сена, Валентин подбежал к двери. Посмотрев сквозь щель между креплениями дверь держащими и не увидев ничего кроме полнейшего мрака, лекарь, приоткрыв дверь ровно на ребро ладони, просунул в образовавшееся отверстие руку. Упёршись предварительно вытянутым указательным пальцем оказавшейся снаружи руки в нечто неровное, холодное и жёсткое, Валентин отдёрнул руку, захлопнул дверь и, заикаясь, спросил:

– Кт-то там?

– Принцип 1 1 Принципы – в армии Древнего Рима – воины второй линии тяжёлой пехоты римского легиона в IV – II вв. до н. э. Состояли из мужчин в возрасте до 40 лет, уже побывавших в боях. Десятого Имперского Легиона Квинт Цецилий Целиал, откройте дверь, иначе я вынесу её во имя Марса!

– Д-да, да, конечно, сейчас, я только накину свои выходные одеяния, чтобы принять тебя как полагает, пресветлый сын Цецилия.

«Что же делать? – нервно почёсывая свои вмиг поседевшие волосы, думал Валентин. – Откуда взялся этот легионер, и чего ему от меня надо?»

Сосредоточившись на главном, а именно на единственно правильной мысли, пришедшей ему в голову о том, что надо сохранять спокойствие, и, глядишь, боги уберегут его от неприятностей, Валентин покрепче подвязал поясом из мягкой ткани свою спальную тунику и открыл дверь.

Сквозь открытый дверной проём на порог унылого жилища лекаря взошёл человек, облачённый в бронзовый шлем, кольчугу и калиги, чей скрип подбитых гвоздями подошв при ходьбе, нарушал мирскую тишину уединённого обиталища. В левой руке вошедшего был щит, а правая рука покоилась на рукояти гладиуса, сокрытого в ножнах, что уже было достаточно благоприятным знамением для Валентина.

«Нечасто увидишь живьём принципа, вот так вот, да ещё и у себя дома… Хорошо хоть, что без пилума 2 2 Пилум – метательное орудие, состоявшее на вооружении легионов Древнего Рима. явился, да и меч в ножнах…» – подумал Валентин, внимательно осматривая мощную фигуру незваного гостя.

– Ave atque vale! 3 3 (лат.) Живи и здравствуй! – вошедший человек приложил правую руку, сжатую в кулак, к груди в знак приветствия и замер, глядя в глаза Валентину.

– Ave atque vale! – вторил ему лекарь, замерший в аналогичной позе.

Спустя какое-то время, казалось бы, беспрерывных гляделок глаза в глаза, Валентин сдался, опустив руку от груди вниз, и затем сделав великодушный жест, приглашающий к более удобному размещению гостя, в сторону стола, стоящего посреди комнаты:

– Прошу, тебя, сын Цецилия, тебе рады в этом доме, не стоит стоять на пороге.

– Благодарю, – легионер учтиво поклонился и, опустив руку на рукоять гладиуса, мерно покачивающегося в ножнах на обязательном для состоящего на действительной службе воина ремне, остался стоять на месте.

Не обращая внимания на нерешительного, как ему показалось, гостя, лекарь приблизился к стоящей на полу подле стола двадцатишестилитровой амфоре, наполненной больше чем на половину разбавленным по всем канонам существовавшей в Риме культуры пития вином. Посмотрев по сторонам и отыскав два пустых в меру чистых кубка, он взял один и зачерпнул им мутноватой жидкости, наполнив сосуд до краёв, после чего поставил его на стол, мельком взглянув на легионера, продолжавшего стоять на месте.

– Не изволит ли храбрый принцип устроиться так, как того полагает его право высокого гостя? – обратился Валентин к легионеру, начиная наполнять второй кубок, – Или кубок вина, выпитый с человеком невоенной профессии оскорбителен для твоего достопочтенного рода?