Тимофей Ковальков - Сфирот Турхельшнауба. Или Тайна Шестой брамфатуры

– Гвура означает строгость и суд, – добавила старшая. – Шестнадцать умножить на три, – ляпнула вдруг она ни к селу ни к городу.

Турхельшнауб напугался, сам не зная чего. Черт бы их разодрал с этой Гвурой. Сумасшедшие твари. Он напоследок с подозрением еще раз взглянул на соседок, как бы выжидая окончательной реакции. Искать продолжения беседы было явно неразумно. Протиснувшись задом в дверь, он закрыл ее перед собой, развернулся и мелкими шажками, спотыкаясь, пошлепал на свой этаж. Вернувшись в квартиру, Турхельшнауб выругался: «Коммунальный беспредел, мымры одноклеточные, твари зомбированные!» Спорить с трухлявыми истеричками ни в коем случае не следовало. Он припомнил слухи, что жилички квартиры снизу – дальние родственницы популярного рэпера по кличке Невропатолог, верховодившего целой бандой…

Он мысленно отругал себя за ранний склероз. Не запомнить рассказ соседей – такая досада! Как выглядела банда Невропатолога и чем именно она занималась? Вроде бы чем-то комичным, в духе времени… Наводила где-то порядок, кажется… Шастали по ночам на мотоциклах… Носили красные повязки на рукавах… Было бы лучше, если бы он запомнил, но проклятая память капризничала. Надо бы сходить к врачу: последнее время наблюдались странные симптомы. Например, иногда у него резко снижался слух и звенело в ушах. Раздавался такой мелодичный звон, похожий на маленькие назойливые колокольчики. Причем по иронии судьбы это случалось, когда собеседник выражал сарказм или критическое суждение. Скорее всего, недуг объяснялся расстройством нервной системы и врожденной стеснительностью. Наверное, подсознание просто огораживало себя от хлопот. А надо ли слышать некоторые вещи? Лучше быть оптимистом, время-то смутное…

Пора было собираться на работу. Турхельшнауб глянул с ужасом в окно: тусклый зимний рассвет не сулил легкой жизни. За ночь выпали отвратительные серые сугробы, ледяной дождь наморозил корку блестящего наста. Машины во дворе едва угадывались, погребенные в толстых слоях сошедшей с небес стихии. Дороги, конечно же, не расчищены. В последнее время бодрые гастарбайтеры-дворники таинственно испарились из московских ЖЭКов. Придется тащиться на метро: его многострадальный автомобиль остался на офисной парковке.

Он принял душ, покормил котов, соорудил крепкий кофеек, подогрел ватрушки, нарезал бутербродики с сыром, купленным за бешеные деньги в элитном супермаркете. Распробовав деликатес и рассмотрев внимательно этикетку, он снова выругался. Продукт был произведен из гидрогенизированного жира – в общем-то, полезного и питательного вещества, если не верить упорным слухам, что он якобы вызывает рак. Даже если и вызывает, ну и что теперь, не завтракать, что ли? Учитывая сложную международную остановку, бытовые риски можно в расчет не брать. И вот пакость бытия: сливки закончились. Проявило себя в трагической остроте отсутствие Капитолины: именно она по традиции покупала свежие сливки к кофе.

Позавтракал он медлительно, пережевывая вместе с бутербродом чувство одиночества, пытаясь вспомнить имена рассерженных мадам-соседок. Младшую груду жира вроде бы звали Виолеттой, а старшая вобла носила какое-то смешное доисторическое имя, наподобие Деменции Карловны. Знаменитый родственник соседок, молодой человек, носивший в миру простую фамилию Припуков, по слухам, оплатил ремонт квартиры и наведывался раза два в месяц по пятницам. Каждый раз по приезде Припукова сквозь бетон слышались глухие удары и страшный рев его любимой музыки: как будто товарный поезд въезжал на полной скорости в зоопарк. Половина подъезда страдала бессонницей до пяти утра, но открыто выступать против безобразия Невропатолога не решалась. Народ потихоньку приспособился. Злые языки пустили крылатое выраженьице: «Припуковские музыкальные уик-энды».

Может, порция утренних новостей поможет приглушить тоску? Он включил ноутбук и полез в соцсети. Процедура называлась «заглотить медиаменструацию». Хорошо известно, что копание в социальных сетях убивает клетки мозга, к тому же львиная доля информации смахивает на откровенное вранье. По уму следовало бы лучше посмотреть телевизор, какую-нибудь культурную передачу для души. Зачем он выбросил плазменную панель на помойку? Он уже не помнил – кажется, осточертела политика.