Анастасия Дюльдина - Отражение в зеркале

Кирилл готов смотреть ему в лицо, лишь бы не опускать головы, не замечать… Туман… Все заволакивают густые, непроницаемые облака… И он не хочет вспоминать… Разве любовь может быть такой мерзкой и отвратительной?

– Я еще кое-что принес для нас, – растягивая слова, произносит мужчина, показывая то, что держал в руке. Мальчик и не заметил этого раньше, сосредоточившись на своем страхе да наблюдая за плавными движениями хищника. Это был какой-то тюбик, очень похожий на тот, что лежит в их ванной. – Ты уже достаточно взрослый, чтобы мы могли стать ближе друг к другу.

– Что это, папа? – доверчивый, открытый вопрос, но вызывает лишь хриплый смех, продирающий до самых костей, заставляющий волосы на затылке шевелиться от ужасных предчувствий.

Не проронив больше ни слова, отец присаживается на край кровати и тянет одеяло на себя, которое прикрывало полуголого парнишку. Тот крепко цеплялся пальцами за край, отчаянно мотая головой и мечтая лишь об одном: чтобы сейчас сюда вошла мама и спасла его от «любви» папы. Но она всегда крепко спит в такие ночи, а больше у него никого и не было. Он один в этом мире, наедине со своим страхом и своим отчаянием.

Если закрыть глаза, то станет легче? Нет, но зато он не увидит похотливой улыбочки того, кто всегда обещал защищать и не давать в обиду, того, кто любил подкидывать сына на руках в воздух и громко, заливисто смеяться, слушая такой же искренний смех в ответ того, кто ласково трепал его по непослушным русым волосам, и в такие моменты можно было увидеть отблеск солнца на дне карих глаз.

Такие теплые и дорогие сердцу моменты блекли, меркли, высыхали, словно застаревшая краска, стоит лишь вернуться в реальность и ощутить горячие ладони мужчины на своих плечах. Но сегодня все было иначе. Не так, как прежде.

Он не хочет открывать глаза, да отец и не требует от него этого. В темноте не так страшно, пусть и создается такое ощущение, словно он плывет в вязком, странном облаке, удушающем своей плотностью. Пусть, что каждое прикосновение ощущается вдвойне, отдаваясь во всем теле крупной дрожью. Горячие ладони мужчины, осторожно переворачивающие его на живот, заставляющие упереться головой в подушку…

Что-то не так… Раньше этого не нужно было.

Туман…

Ладонь легла на его спину, между лопаток, и удерживала в таком положении, пока совершено новые и сводящие с ума от ужаса ощущения не проникли в сознание.

Туман… Он помогает скрыть ту боль, что настигает с каждой секундой сознание…

Тихий голос отца, нашептывающий что-то о любви, преданности, прощении, – это было сейчас так далеко, невообразимо далеко, там, где существуют только темнота и пустота. В том далеком уголке нет страха, нет унижения, нет острого и невыносимого чувства предательства. И можно даже на мгновение забыться, уйти так глубоко, насколько только было возможно. Туман… Забыть об этом случае!

Все пусть накроет туман…

Просто уйти. Подальше от жестокой реальности. От безумного отца-педофила. От разбитого, скомканного, вырванного из груди детства. Потерять себя и ту чистоту, с которой еще совсем недавно мальчик смотрел на этот мир.

– Не думаю, что когда-нибудь захочу вспоминать подробности тех ночей.

– Но нам все равно, рано или поздно, придется дойти до этих моментов, ты ведь понимаешь?

Кирилл переводит равнодушный взгляд на мужчину, сидящего в соседнем кресле и что-то записывающего в свой маленький блокнотик. Его глаза скрываются за стеклами очков в тонкой черной оправе. По нему сейчас невозможно сказать, о чем тот думает, но на лице тенью лежит отпечаток их разговора.

– Доктор, я слишком труслив для этого, вы же видите, – хмыкает парень, вновь возвращая все свое внимание к окну. Там интереснее, там жизнь, там свобода – то, что ему недоступно. – Даже если бы я очень захотел, то не смог бы.

– Мозг человека умеет отсекать ту информацию, которая, по его мнению, является опасной для общего состояния тела, – тихо отвечает доктор, поднимая голову и разглядывая пациента, – или души. Сколько ты уже у меня лечишься? Полгода, вроде? Или больше?

– Год и три месяца… – машинально поправляет его Кирилл. Сейчас уже весна за окном. Маленькие почки на кустах жасмина, птицы, перелетающие с ветки на ветку и поющие о чем-то своем, легкий ветерок, приносящий с собой запах свежести и утренней росы.

А когда он только появился в этом месте, то на улице вовсю мела метель, погружая природу в белоснежные покрывала, окутывая собой все пространство, насколько хватало глаз. Здесь, вдали от городской суеты, от звуков каменных джунглей и загазованности воздуха, все казалось нереальным, странным и до умопомрачения тихим, почти неживым. Слишком оглушающей казалась Кириллу тишина, что окутала его, стоило лишь ступить на территорию закрытой клиники.