Роза Хуснутдинова - Штопальщик времени

– Когда это было? Двадцать лет назад, когда ещё я не родился?! – покачал головой Ага. – Вставай, я яичницу сейчас сделаю, из десяти яиц!

– А что, у нас есть яйца? – удивилась Маро и открыла глаза.

– Гаяночка вчера принесла. Ей в консерватории дали. Заказ. Банку тушёнки и десять яиц. Гуманитарная помощь от музыкантов Калифорнии.

– Телефон работает? – совсем проснулась Маро. – Мне надо позвонить в Москву, в Союз писателей…

– Если телефон включили, я первая! – вскочила Анаит и зашлёпала босыми ногами по давно нечищенному паркету. – Мне в постпредство надо позвонить…

Она подняла трубку, подождала.

– Нет, не включили…

– А свет? – поинтересовалась Маро из своей комнаты.

– Холодильник не работает, значит, света нет. Вчера говорили, что сегодня включат…

На кухне запел чайник.

– Идите все на кухню! А то сам съем всю яичницу! – закричал Ага.

Через пять минут все собрались за столом. Не снимая пальто и шуб, стали потягивать горячий чай, заедая бутербродами с яичницей.

Вдруг у Серго выпал из рук стакан, раскололся на две половинки.

– Ничего, – Ага подобрал осколки и выбросил в ведро. – У нас ещё целых три стакана есть.

– Хоть бы Ашот скорее вернулся из Канады, привёз бы нам красивый чайный сервиз, – сказала Анаит.

– Размечтались! – фыркнул Ага. – Не помнишь, как он привёз из Парижа какие-то небьющиеся дебильные бокалы? Художник называется! Разве настоящий художник может привезти небьющуюся некрасивую посуду вместо бьющейся, но красивой?

Анаит хмыкнула.

– Но вообще-то пусть приезжает скорей, – продолжал Ага, откусывая от огромного двухэтажного бутерброда. – Пусть приезжает и готовит обеды и ужины. А то всё я да я! Одна – поэтесса, вторая – депутат, третий статьи во сне сочиняет, а на кухне работать никто не хочет! Мне заниматься надо! Если, конечно, вы хотите, чтобы я поступал на биологический!

– Занимайся, пожалуйста! – развела руками Маро. – Я сама сегодня приготовлю обед. Открою банку тушёнки, смешаю с макаронами… Как, согласны?

– Пойдёт, – махнул рукой Ага.

Серго, прищурившись, смотрел на крошечный рисунок, пришпиленный к стене кухни рядом с посудным шкафом.

– Нет, я не согласен насчёт Ашота, посмотрите, какой изящный рисунок! Надеюсь, в Канаде он тоже работает, а не разъезжает по гостям!

– Ну, Маленькая Мароша не даст ему особенно разъезжать! – сказала Анаит.

– Да, Мароша у нас умница! За неё я совершенно спокойна! – закивала Маро (которую называли Большой Маро). – Она и в колледже будет хорошо учиться, и в университете…

– А Арч, думаете, хуже? – вступился за младшую внучку Серго. – Да она в пять лет наизусть Чаренца читала!

– Эх, заработал бы сейчас телефон, заказали бы международный, – сказала, вздыхая, Маро, – узнали бы, как там они, что делают…

– Ну да, а потом придёт счёт на тысячу рублей! – фыркнул Ага. – Нет уж, пусть сами звонят, сами приезжают… Если хотят нас видеть!

– Как они могут сейчас приехать?! – покачала головой Маро. – Пусть лучше живут там, в тепле и уюте… А вернётся Ашот, расскажет, как там они…

– Ашоту теперь вернуться – сто тысяч на билет надо найти! – рассудительно сказал Ага. – Кто придумал такие дикие цены на билеты?

– Известно кто – ненормальный! – вздохнула Анаит.

Все помолчали.

– У Ованеса Туманяна есть такая строчка, – протирая глаза указательными пальцами, произнёс Серго. – «Лунный луч – твоя улыбка на лице моём скользит. В час, когда я насмерть ранен, вижу смерти лик вблизи». А что, Грант Матевосян сейчас пишет что-нибудь? – обратился он к дочери.

– О чём ты говоришь?! – отмахнулась Анаит. – Кто сейчас пишет? И потом, не забывай, он депутат, каждый день заседания, сессии…

– Значит, сейчас никто не пишет? – горестно покачал головой Серго. – Никто из современных поэтов и прозаиков? Остаётся одно – вспоминать классику!

– Ага, иди занимайся! – решительно поднялась с места Анаит. – Возьми учебник и до обеда реши десять задач… Знаешь ведь – без математики не поступишь никуда!

– А не поступлю – всё равно буду жить в заповеднике! – воскликнул Ага. – Я сам создам свой заповедник! Скоро дадут землю… ведь так, товарищ депутат? – обратился он к матери. – Значит, получу участок земли, заведу лошадей, достану павлина, зебру, обязательно жирафа, и будет у меня свой маленький заповедник! И пусть все вокруг воюют, я буду жить в своём заповеднике, как Ной в своём ковчеге!

– А как же мы? – спросила Анаит.

– Ладно, вас тоже возьму с собой. Построю там для вас хижину, – милостиво согласился Ага.