Роза Хуснутдинова - Штопальщик времени

Потом налил её в бумажный стаканчик с быстрорастворимым супом, закрыл крышкой и стал ждать, пока он «дойдёт». Разложил на полотенце, взятом из гостиничного номера, лепёшки, изюм, плавленый сырок.

Вокруг было очень тихо, лишь раза два наверху, за краем впадины, где я работал, просвистел суслик, несколько раз над головой пролетела перепёлка. Вдруг я услышал цоканье копыт, обернулся и увидел приближающегося ко мне всадника. Откуда он взялся? По виду – чабан, одетый в овчину и штаны из телячьей кожи. Лицо скуластое, смуглое, смоляные волосы рассыпаны по плечам.

«Наверное, чабан», – подумал я.

– Салям! – приветствовал я его и, помня законы степного гостеприимства, предложил разделить со мной трапезу, показал рукой на костёр и место рядом с собой.

– Салям! – ответил он глуховатым голосом, спешился, отпустил лошадь и уселся по другую сторону костра.

– Из Аксая? – спросил я. Посёлок был в километрах трёх отсюда, утром мы проезжали мимо него в машине. – Чабан?

– Я – штопальщик времени, – ответил он, глядя на меня ясными глазами и разламывая лепёшку пополам.

Я замер.

– Пшеница, – сказал он, пробуя лепёшку. Попробовал изюм.

– Изюм, – кивнул.

– Если вы не из Аксая, то откуда? – спросил я осторожно.

– Сейчас – из времени тюргешей и карлуков. Где-то между ними.

– И какой это век? – улыбнулся я.

– Шестой-восьмой века нашей эры.

– А что вы там делали? – спросил я самым безмятежным голосом.

– Там прохудилось время, я его штопал, – ответил он, жуя лепёшку.

– Почему же оно прохудилось? – всё-таки не смог я скрыть своего насмешливого тона.

– Сведения об этом времени находились лишь в одном горном монастыре в Гималаях. Недавно там случился пожар, свитки сгорели. Нигде больше не написано об этом времени. Когда такое случается, возникает дыра. Вот я и направился туда штопать её.

– Удалось заштопать? – спросил я.

– Да.

– А как это вы сделали?

– Встал у края дыры, у начала седьмого века, и просмотрел его целиком. Записал главные события на новый свиток. Теперь должен добраться до монастыря, оставить свиток там.

– Просмотрели весь седьмой век? Перед вами прошло сто лет? – рассмеялся я.

– Седьмой век прошёл, пока я семь раз мигнул ресницами, таково моё свойство, потому я и являюсь штопальщиком времени, – ответил он, разделываясь со второй моей лепёшкой.

– Что-то вроде ускоренной съёмки в кино? – спросил я.

Он непонимающе смотрел на меня.

– Какое именно время вы штопаете? – я решил разговаривать на его языке, играть, так сказать, по его правилам. Если даже он сумасшедший, то образованный и говорит складно.

– С первого тысячелетия до нашей эры, – ответил он. – Правда, последние сто лет относятся к другому штопальщику.

– Есть ещё и другие штопальщики? – изумился я.

– Да. Но я с ними не знаком.

– И вы знаете всё об этом времени? – я решил поймать его.

– Да, – кивнул он.

– Чьи это строки? – спросил я и продекламировал стихи, которые сам читал когда-то в компаниях, когда учился в институте:

– Рудаки. Десятый век. Эпоха Саманидов, – ответил он.

– А когда жили кидани?

– После сельджуков, двенадцатый век.

Я схватил планшетку и нашёл там страничку со своими рисунками, недавно я перерисовал каменную роспись в пещере, неподалёку отсюда.

– Что это?

– Это богиня Умай, – сказал он, взглянув на рисунок. – Богиня плодородия у тюркских народов.

Мы помолчали. Всё-таки одет он как самый обыкновенный чабан.

– А почему вы так одеты? – спросил я. – Не в какой-нибудь парчовый халат, в дорогие меха? У вас такая важная миссия…

– Так удобнее, – ответил он. – Так одевались чабаны во все времена.

– А нет ли у вас чего-нибудь из того времени, где вы побывали? – загорелся я. – Хотелось бы взглянуть… Может быть, какая-нибудь монетка времён Кушанского царства или бронзовая застёжка, серёжка…

Человек посмотрел мне в глаза и улыбнулся. Вынул из-за пазухи веточку, протянул мне. От веточки исходил такой знакомый душистый горьковатый аромат!

– Полынь! – ахнул я. – Емшан-трава!

– Да, проезжал недавно большое поле, – сказал он.

– А где было поле? В какой стране? – спросил я.

– Дешт-и-Кипчак.

– Там жили будущие казахи?

– А также татары, кумыки, балкарцы, карачаевцы, якуты, чуваши, гагаузы, многие…

Он поднялся и свистнул. Лошадь подошла к нему.

– Мне пора, – сказал «чабан». – Рахмат. Я рад, что вкус хлеба не изменился. И изюм тот же.