Михаил Першин - В. Ж. О. П. (виртуальная жизнь офисного планктона)

Хоть и без желания проглоченный, но все-таки этот эрзац-полдник позволил Дмитрию Михайловичу в очередной раз вернуться к переводу.

Из шестнадцати пунктов, составлявших перевод досье, пятнадцатым шла таблица, в которой перечислялись: 1) фантастические свойства Роджера К. Макнауэлла, 2) виды вооружений, которыми он владел (названия Тоня перевела неправильно, пришлось проверять по сайту), и 3) его личные особенности, а именно любовь к говорящим кактусам и способность внезапно засыпать в совершенно неподходящей ситуации, но зато видеть при этом вещие сны.

Расправившись с таблицей, Дмитрий Михайлович перешел к последнему пункту на этой странице – сердечным привязанностям. Бумси/герой был безответно влюблен в красавицу Ми Чан, принцессу со звезды (!) JQ-18/6. Ну, такая звезда, что́ тут скажешь? Разве что можно отметить политкорректность создателей пионерской эпопеи, скомпенсировавших наличие в ней злодея с ориентальным именем аналогичным именем героини, обладающей всеми мыслимыми достоинствами.

Дмитрий Михайлович полез в интернет, чтобы проверить название туманности, в которой произошло решающее объяснение Роджера К. и Ми, но тут снова зазвучал Нино Рота.

На сей раз звонила мама. Мама Дмитрия Михайловича.

– Митя, ты где?

– На работе.

– Я не понимаю, о чем ты вообще думаешь? Какая работа? Немедленно поезжай к Леночке!

(Лариса Сергеевна была в прошлом учительницей и даже завучем школы, и выработанный за многие годы тон общения с учениками не покидал ее и на пенсии.)

– А что мне там делать?

– Как что?! Договорись обо всем.

– О чем? Аня давно обо всем договорилась.

– Аня! О чем может договориться твоя Аня? Не смеши меня. Тем более, что мне не до смеха. Ребенок бог знает в чьих руках! Муж ее тоже еще ребенок, какой с него спрос? А родители ухом не ведут!

– Мама, ну всё в порядке. Анализы все сделаны, они отличные.

– Причем тут анализы! Что, роды от анализов зависят? Не так повернется плод, запутается в пуповине! Наконец, инфекцию могут занести!

– Какая инфекция, мама? Это лучшая московская больница!

– Вот именно что московская ! Как будто ты не знаешь наше здравоохранение! Все развалено, врачей нет, технике сто лет в обед, лекарства не закупаются!

– Успокойся, мама. Всё там есть. Там эта… Ну как ее? Аниной подруги племянница… Ну ты знаешь, она полгода назад родила…

– Что ты мне объясняешь! Я прекрасно помню, что эта Зоя («Да-да, точно! Зоя!») вам туда рекомендовала, и что у ее племянницы все сошло благополучно. Но ведь тут – теория вероятности. У той – благополучно, та, может быть, спортсменка, за городом живет, на свежем воздухе, воду, может быть, чистую пьет, витаминами питается. А Аня? Сидит на вашей загазованной Варшавке, спортом не занимается. Что там может быть хорошего?

– Мама, она ходила на специальные занятия. Я ей нашел группу. Вадик купил абонемент.

(Кстати, абонемент действительно был куплен, хорошо еще, что не очень дорого стоил, хотя денег все равно жалко. Не в смысле жалко , а что впустую. А так-то – чего уж…)

– Ой, только не надо мне рассказывать, как она ходила. Ну, может, была там пару раз…

– Она и дома занималась… И фрукты я все время покупал… Вадик даже из фильтра ей воду не давал, в баллонах приносил…

– Митя, хватит болтать попусту. Если тебе твоя дочка безразлична, так и скажи…

Пауза.

– Мама…

– Тише, не кричи… (Пауза.) Ой, у меня от вас от всех давление… Я чувствую, прямо горю вся. Ладно, делайте что хотите, твоя дочка, твоя внучка…

Она дала отбой, а Дмитрий Михайлович погрузился в новые пучины ужаса. До сих пор он волновался за неродившуюся внучку (а они знали, что там девочка – УЗИ трижды показало), но слова Ларисы Сергеевны о возможной инфекции родили в его воображении картины еще более ужасные: вот Леночка лежит, неподвижная, со скрещенными руками, вот Вадик рыдает, вот Аня, обе их мамы, Юрина Юля – все в черных платках, они с Юрой в темных костюмах… Тут же старший внук, Сережа, вертит головой, ничего не понимает; да и что можно понять в три годика от роду? А Лена – такая красивая, такая спокойная, внезапно повзрослевшая, ручки на груди… Да, по сравнению с этим раненный олень – ерунда.

Он потряс головой: вот бред! С чего бы? Все будет нормально. Ну да, с маленьким – оно конечно, все может быть… Но с Леной…

И какая из нее, в сущности, мать? Что она может? Ребенок! Он буквально вчера только учил с ней «Уж небо осенью дышало, Уж реже солнышко блистало…» Ну как там: сперва солнышко , потом небо или наоборот? Неважно.