Татьяна Соловьева - Что сказал Бенедикто. Часть 3-4

Девять утра. Надо звонить Гаусгофферу, только Гаусгоффер теперь ему не нужен. Приехал Кох, ничего не говоря, сложил вещи Анечки в чемоданы, Вебер преградил ему выход.

– Где она, Кох? Я прошу тебя, не делай этого, если ты сейчас попытаешься это сделать, я не знаю, что я с тобой или с собой сделаю, мне терять нечего.

– Тебе есть что терять, твоя жена ждет ребенка, и она ждет тебя.

– Где она, Кох?

– Аланд тебе все сказал.

– Ничего он мне не сказал! Агнес тоже нет, она увезла куда-то мою жену? Я поеду с тобой. Я понимаю, что ты меня можешь отшвырнуть, как щенка, но, пожалуйста, Кох…

– Почему Гаусгофферу не позвонил?

– Зачем? Мне нужно все это было только ради жены и сына, вы все у меня отобрали.

– Она попросила, я отвез ее по ее просьбе.

– Ты?! Когда? Ты ничего не говорил.

– Вчера утром, пока ты у Аланда гастроли устраивал, я ее отвез. Она позвонила Аланду, ей стало плохо. Меня никто не просил сообщать тебе куда, потому я и не скажу. Если она попросит тебе сообщить, то я, разумеется, выполню ее просьбу, отойди, ей нужны ее вещи.

– Она не вернется?

– Я не спрашивал, надо было забрать ее – забрал, отвезти – отвез.

– Вильгельм, я, конечно, сказал ей какие-то глупости про Агнес, про Корпус, но я так не хотел от нее уходить. Скажи ей, что я не могу без нее. Что она делает со мной?

– Вебер, ты был отвратителен, когда ты перед ней от всего, что делало тебя тобой, отрекся. Дело не в обиде, она не обижалась на тебя, но ей пришлось искать помощи не у тебя.

– Что мне делать?

– Ты решил думать за себя сам – вот и думай. Аланд тебе все сказал.

Кох ушел.

– Ладно, – сказал Вебер вслух неизвестно кому.

Зазвонил телефон. Вебер подошел, снял трубку.

– Вебер, почему не позвонил и не приехал? – это был Гаусгоффер.

– Виноват, господин генерал, отпала необходимость.

– В чем она у тебя отпала?

– Господин генерал, извините, я вас больше не побеспокою своими просьбами.

– Вебер, мы не в куклы играем, чтобы через четверть часа был у меня. Это приказ.

– Я не приеду, господин генерал, у меня и машины нет.

– Прекрати! Чтобы стоял у меня через четверть часа, доберешься!

Вебер положил трубку и ногой сшиб телефон, который вновь зазвонил.

На все можно закрыть глаза, только почему она с ним так обошлась? Зачем он, в самом деле, ей нужен, дергаемый за сто ниток кукловодами. Зачем он ей, когда сами кукловоды так к ней благоволят? А вот эти двое приехали от Гаусгоффера. Им не дамся, выберусь на чердак и пройду через другой подъезд, меня нет. Мой сын, которого я так и не увижу здесь, может быть, пока он не родился, мне встретится там, может, он предпочтет остаться со мной, а не рождаться на этом паршивом свете?

Вебер вышел через соседний подъезд, прошел в подворотню, попробовал притормозить хоть какую-то из проезжающих машин, но все тщетно.

Он пошел по тротуару, иногда оборачиваясь, чтобы не попасться офицерам Гаусгоффера. Не хотелось идти, скрываться, с ним случилось такое, чего он пережить не может. Он не прав, только он любви не предавал.

Оглянулся, его нагоняет машина, черное, сверкающее чудовище мчит на полном ходу, даже ни о чем не подумал, улыбнулся, сейчас поравняется – только ступить с тротуара. Он успокоился, за миг до гибели тело утратило свою волю.

Ничего привычнее, открываешь глаза: потолок в комнате Абеля. Лежит Вебер почему-то у Абеля на диване, ничего не болит, но в целом плохо. Абеля нет, рядом Аланд и Агнес, глаза бы не видели эту ведьму и тебя, дорогой отец, тоже.

Поломался или нет? Не похоже, лежит даже в форме. Следы пыли оттого, что валялся на земле. Странно, машина летела на хорошей скорости, ступил, кажется, под колеса – не могла она свернуть или притормозить. Начинаются очередные приступы бессмертия.

Аланд и Агнес скрылись в соседней комнате, Агнес замазывает Аланду сплошную, яркую, во весь бок гематому. Дверь приоткрыта, Веберу в зеркало все видно. Где это Аланд так получил? Морщится даже, перед женой что бы не покрасоваться? Кто такой молодец? Руку бы ему поцеловал. Агнес даже стягивает ему грудь какой-то тряпкой – чтобы ребра не рассыпались? Кто же непобедимого Аланда так отделал?

Вебер пошевелил руками-ногами, все в порядке. Попробовал сесть – тошнит, хоть не шевелись, наверное, отбросило, он легкий.

Аланд вышел в застегнутом мундире, Агнес перетревоженная, заглядывает своему генералу в лицо.

– Ничего умнее не выдумал, Вебер? Тебе перед женой не стыдно? – говорит Аланд. Вид у него, в самом деле, невзрачный, говорит через силу. – Если это все, на что ты был способен, то незачем было жениться.