Михаил Дмитриев - Цель – Мавзолей и далее… Из морока постмодернизма в окопы Донбаса

В эти месяцы всколыхнулась страна и за последние более чем двадцать лет оцепенения сделала шаг и двинулась куда-то. Пошла без ориентиров, без пророков, без идеи, руководимая стайкой напуганных за свой сказочно-сытый быт лжецов. Что ждет впереди, сумеем ли пройти предначертанный путь и будет ли он суров и страшен и забрезжит ли впереди рассвет?

Максим погиб в первых числах июня на блокпосту около деревни Семёновка, что близ Славянска. Когда начался обстрел, Максим вылезал из скрытого блиндажа, собираясь выкопать яму под бак с горючим. Недалеко фырчал генератор, трудясь для нужд ополченцев. Он, по всей видимости, и привлёк внимание неприятеля. В этот день это был первый минометный залп. Омерзительный вой резанул по ушам и мгновенно сменился резкими как удары хлыста, взрывами. В один миг мир стал хрустально-хрупким и смертельно опасным. Вдруг рядом чудовищно грохнуло так, будто кто-то тряхнул весь мир, и что-то горячее как кувалдой долбануло в грудь.

Боли Максим не почувствовал. Общее внутреннее сверхнапряжение его как-то лопнуло сродни тому, когда выдыхаешь полной грудью, только в тысячу раз сильней. Он в мгновение ока увидел всю свою жизнь, вернее охватил её как единое целое. Увидел картину, которую когда-то рассматривал в «Савое» и вот он уже внутри неё. Строй конных крестоносцев бешено врубился в ряды ратников. Кругом всё дрожало и ревело, мелькали мечи, щиты, доспехи. Максим ощутил себя внутри битвы. И хотя время спрессовалось, память Максима как алмазом на стекле вырезала и удержала на миг знание: как красивы и светятся изнутри лица тех, кто «положил душу свою за братьев своих».

Над просторами Новороссии играет ветер, он проносится над травой, и по ней пробегает зябь, как по воде; пронесётся над степью и она взволнуется, как море, он завывает в ржавых чревах подбитых танков и бронетранспортёров, гудит в распахнутых настежь калитках и трубах разрушенных хат. Он разносит миру весть об этой войне. И этот шум ветра и далёкий говор орудий как трубный глас доносит фразу: «Помни, по примеру предков, мы здесь стояли насмерть, чтобы жил ты!»

«Надо понять, роль Стрелкова фундаментальна. Это тип русского идеалиста, консерватора, настоящего патриота, который уничтожил будни между принципами и действиями, а эта бездна – парализующий бич нашего патриотизма, когда русские остро осознают, что над нашими ценностями глумятся, нашими интересами торгуют, а власть присваивают не лучшие, а подлейшие, что они делают? Тоскуют, ноют, ругают «малый народ», пьют, конечно, или объединяются в небольшие движения, которые быстро разваливаются Системой, а самые пассионарные бросаются на драки, агрессию и бессмысленную жестокость и жертвенность. Кого-то подкупает для технических целей оппозиция, кого-то ставят под кураторство правоохранительные органы и спецслужбы. Это порочный круг, никто не наносит удар по врагу, никто не утверждает свою цельность, никто не идет стойко и распрямив спину, до конца. Ведь жертвуют собой ребята, русские националисты, национал-большевики или «приморские партизаны», гибнут в драках, садятся, но без цели и смысла и жизнью не рискуют. Русские продолжают обывательский сон. А другие десятилетиями только болтают и красуются. Жалкое зрелище.

И вот появляется Стрелков. И идёт на передовую народной войны. Идёт сам. Тем самым он разрывает основы бессилия, марево страха, угнетённость и депрессивность неспособности перевести идеалы в действие. Если бы он оставался в Крыму или был бы убит в первые дни обороны Славянска, мы бы о нём не знали. И тогда пали прекрасные люди, тоже герои, как и он, тоже русские, разорвавшие оковы морока. И некоторые были моими друзьями… Но Стрелков выстоял и создал армию. И стал центром нашей надежды, нашей воли, нашего преображения. Все остальные не менее хороши, мужественны и слегка нелепы, как и все русские, но Стрелков затронул что-то в нашей душе, в нашем национальном чувстве. И на него низвергнулся русский миф, наша жажда героя. Он просто выполнял долг.

Да. Но это не долг профессионала или человека, оказавшегося в сложной ситуации, волей судеб. Это его долг. Это русский долг, оказавшийся весомее лени, безволия, страха, безразличия, скованности. В том-то и дело, что Стрелков всё сделал САМ. Вот что важно, именно Сам, и через него мы тоже стали ближе к нам САМИМ. Мы увидели, что мы можем. Солдаты, которые воевали в Афганистане и Чечне, тоже были герои. Но они шли туда не сами. Они выполняли долг, имя которому государство. А Стрелков выполнял свой долг, имя которому ИДЕЯ… Русская идея. И он пробил барьеры в нашей душе. Он нас раскрепостил. Стрелков что-то поправил в нас, подлечил. Мы думали, что такого уже никогда не будет – бесстрашного русского православного воина, отправляющегося на священную войну по собственной воле. Но он отправился. И начал побеждать. И с каждым его успехом, с каждой сводкой побеждали мы. Побеждала Россия.