– Вчера был день рождения Гитлера, – сказал Билл. – На «Пушке» фашисты праздновали. В полной эсэсовской униформе, в сапогах, прикиньте? И один был загримирован под Гитлера – усы, челка…
Лиза захохотала.
– Ты чего? Все так и было, мне чувак один рассказал…
– Я сама там была. Как раз вышла из «Лиры» – и все это видела. Никакой униформы у них не было, обычные черные рубашки и самодельные повязки со свастикой. И, тем более, никто там под Гитлера не был загримирован.
– Но фашисты же? – сказал Билл. – Кричали «Зик хайль»?
– Да, кричали.
– Странно все это, – сказал Леша. – Союз – и так фашистское государство, зачем еще Гитлера вспоминать? По мне, так вообще все, что не анархия, это фашизм.
* * *
Лиза, Леша и Билл поднялись по ступенькам Дома культуры, вошли в фойе. Леша кивнул вахтерше с газетой «Вечерняя Москва». Сказал:
– Мы – в студию народного творчества.
Вахтерша опустила глаза на газету. Лиза и Билл прошли следом за Лешей через фойе. Леша отпер ключом дверь, зашел, включил свет. Билл и Лиза зашли следом.
В углу стояла ударная установка, рядом лежала электрогитара. К одной стене были прислонены транспаранты – «Великий Октябрь», «Да здравствует 64-я годовщина Великой Октябрьской Социалистической революции».
– Мы с Биллом написали уже что-то около десятка песен, – сказал Леша. – В некоторых тексты приблизительные, так что, если ты будешь, типа, вносить свою лепту, это будет только в плюс. – Леша вытащил из кармана пиджака несколько мятых листков, протянул Лизе. – Вот. Если не разберешь мой почерк, спрашивай. И на днях появится басист, будем играть полным составом. А сегодня еще без баса…
22 апреля, четверг
За длинным полированным столом сидели два десятка человек – в основном пожилые мужчины в костюмах. Стас сидел на углу. Перед всеми стояли чашки с чаем.
– Это однозначно талантливо, – сказал крупный седой мужчина с залысинами. – Да, у меня есть претензии к драматургии, к развитию характеров. Но мне совершенно очевидно, что авторы знают ту жизнь, ту среду, о которой пишут. Более того, они ее знают очень хорошо. И это как раз то, чего нам в сегодняшнем советском кино очень недостает. Сценарист и режиссер, ни одного дня в жизни не проработавшие на производстве, делают, например, фильм о металлургическом комбинате. Или еще о чем-то подобном. А что мы имеем в результате? Засилье серости, проходного кино, которое зрителю не интересно. Потому что зритель хочет узнавать себя в кино.
– Ну, я с вами не соглашусь, – сказала седоволосая женщина в черном платье, с перламутровыми бусами. – А как вы тогда объясните успехи, например, «Пиратов двадцатого века» или «Экипажа»? Я бы не сказала, что там узнаваемые персонажи…По мне, это скорей признак дурновкусия и проникновения в наш кинематограф буржуазных штампов.
– Это несколько другое, Екатерина Петровна. Это – чистое развлечение, против чего я тоже ничего не имею. Не каждый человек идет в кино, чтобы задуматься о серьезных вещах. Кому-то необходимо и развлечение. Но здесь режиссер и сценарист предлагают серьезное кино. Кино, которое должно заставить зрителя думать…
– А вы что скажете, Сергей Петрович? – Екатерина Петровна повернулась к невысокому бородатому мужчине в черном кожаном пиджаке. – По возрасту вы, пожалуй что, ближе режиссеру и сценаристу, чем все здесь присутствующие…
Бородатый поднялся, резко отодвинув стул.
– Ну, я считаю, что возраст здесь ни при чем. Но сценарий этот безусловно талантливый. Надо запускать. Больше мне добавить нечего.
– Что ж, лаконично, – Екатерина Петровна посмотрела на худого мужчину в роговых очках. – Теперь вас хотелось бы послушать, Леонид Иванович.
– Должен сказать, что мне сценарий вполне понравился. Свежо, свежо! В нашем кино как раз этого не хватает – свежести, голоса молодых. Мне – при всем уважении к себе… – Леонид Иванович улыбнулся, – …почти в шестьдесят лет сложно понять сегодняшних молодых. Это для меня другой мир, они как инопланетяне. А этот сценарий – голос молодого поколения. И в этом его главный плюс. При том что, конечно, есть недостатки. Но, я считаю, достоинства их перекрывают.
– Я вот тут послушала наших уважаемых режиссеров, и к их мнению я отношусь с уважением, но все же… – сказала Екатерина Петровна. – Как редактор с тридцатилетним опытом я могу сказать одно. То, что показано в этом сценарии, – это же полная безыдейность! Герои абсолютно ни к чему не стремятся, у них в жизни нет абсолютно никаких целей. Все, чем они заняты, это бесцельное шатание по улице, употребление алкогольных напитков и, простите, вступление в беспорядочные половые связи. Какой пример они показывают подрастающему поколению? Да, героям по двадцать с небольшим лет, они – взрослые и самостоятельные люди и теоретически могут жить так, как захотят. Но ведь в кинотеатры придут и молодые ребята, и подростки. И что они увидят?
Читать дальше