Александр Кучаев: Пасынки богов

Много лет спустя я пришёл к выводу, что удар, полученный мною, воздействовал и на шишковидное тело, эпифиз по-другому. То есть на ту самую железу в центре головного мозга, которая ответственна за появление и развитие необычных способностей. Каким-то образом активировал её.

Но, возможно, активация стала результатом кратковременной остановки сердца, при которой наступившее кислородное голодание включило дополнительные ресурсы мозга. Для сохранения жизни.

С возрастом у абсолютного большинства людей эпифиз в значительной степени атрофируется и снижает свои функции. Но только не у меня.

Несомненно, что пинеальная железа – ещё одно название сего мозгового придатка – с годами только усилила свои функции. Что и привело к появлению и развитию упомянутой выше экстрасенсорности. А также многих других качеств, разительным образом отличавших меня от остальных граждан, преимущественно занятых лишь обретением денег и удовлетворением житейских потребностей. И получением разных удовольствий.

Полагаю, что кроме травмирования при падении дополнительной причиной формирования сей железы стало и моё вынужденное долговременное прислушивание к болезненным процессам, проистекавшим в организме.

Уже в первые дни после злополучного прыжка меня стали посещать всяческие видения тонкого плана. Большинство из них быстро забывались, но некоторые невозможно было стереть ни временем, ни самыми острыми обстоятельствами.

Хорошо, в мельчайших подробностях врезалось в память появление образа покойной бабушки Вари, ушедшей в мир иной за полтора года до рокового случая.

Она присела напротив на табуретку, долго молча смотрела на меня, укоризненно покачивая головой, а потом сказала:

– Ладно, что случилось, то случилось. Но ты не унывай, внучек, не плачь. Со временем всё у тебя подживёт, наладится, и ты вырастешь крепким здоровым парнем – не слабее большинства. И тебя ждут удивительные приключения, каких свет не видывал до сей поры.

– Какие приключения, бабушка? – спросил я, вглядываясь в знакомые черты и, как ни удивительно, оставаясь в совершенном спокойствии – ни малейшего испуга.

– А вот узнаешь. Вспомнишь, что я сказала. Ну, держись тут. Мне же пора отправляться в своё измерение, к моим родителям и подружкам. Однако я ещё приду к тебе. Не скоро, спустя годы, когда окажешься в такой страшной ситуации, что лучше сейчас о ней не говорить.

С этими словами бабушка встала и, пройдя сквозь стену нашего дома, исчезла в неведомом пространстве.

И ладно бы эта сценка происходила во сне, а нет же – днём, наяву, в тот момент, когда я опять примостился к своему подтопку, чтобы возобновить чтение книжки величайшего писателя Джека Лондона с его удивительными рассказами о борьбе людей за выживание в экстремальных условиях.

Ну и помимо тонкого плана начало происходить много другого, вроде бы пустячного, но тоже заставлявшего думать о не совсем обычном, близком к чудесному.

Помню, как моя матушка Любовь Евгеньевна потеряла нательный серебряный крестик, который она носила на себе чуть ли не со дня рождения. Мать была довольно-таки верующим человеком, сильно переживала из-за потери и всё приговаривала, что не к добру это, что ждёт её наказание, кара небесная за грехи вольные и невольные.

Слушал я, слушал её причитания, а потом возьми и ляпни, словно в шутку и даже с насмешливой улыбкой, сам не думая о том, что говорю:

– Ха, грехи! Ты лучше бы в бане посмотрела, верней, в предбаннике. Там под лавкой твой крестик, поди, и лежит. Скорей всего, гайтан-то оборвался, когда ты одевалась после мытья, а ты и не заметила.

– Откуда тебе знать?! – сказала мать, встрепенувшись.

– Так негде ему больше быть, негде.

Матушка побежала в огород, где стояла наша баня, и через пару минут вернулась с крестиком в руке.

– Ну, Максимка, догадчик ты, да и только! – воскликнула она на радостях.

Сменив гайтан, мать водрузила крестик на грудь, заправив его под кофточку, и в качестве награды вручила мне шоколадку, сохранившуюся от Рождества.

А я сам удивился своим провидческим словам. Потому как и вправду хотел только пошутить. Из-за пустоголовости своей, по тогдашнему моему представлению.

Об этом случае мать рассказала отцу, и всё на радостях, с восклицаниями, какой я молодец. Он же в ответ на её ликование только с деланным глубокомыслием покачивал головой да прицокивал.

Вспомнилось и апрельское обстоятельство, когда подсыхать уже стало в полях. Не сегодня-завтра надо бороновать и сеять, а солярки в нашей заправочной цистерне было, кот наплакал – на половину работ не хватало.