Александр Кучаев: Лента Мёбиуса

© Кучаев А, текст, 2021

© Геликон Плюс, макет, 2021

– Давай, шевелись, клоуны! – крикнул Христофоров, и его трубный голос, подхваченный эхом, пронёсся по всей лесосеке.

Христофоров – бригадир «Кентавра», московской компании, занимавшейся лесозаготовками, наш временный начальник, двухметровый сорокалетний мужичина по кличке Бедила, весом около ста шестидесяти килограммов и невероятной физической могучести. А «клоуны» – это мы, зэки исправительной колонии строгого режима «Полярный медведь», работавшие на лесоповале.

Спереди, ближе к левому боку, за поясом у Христофорова плеть, а справа, чуть сзади, кобура с пистолетом ТТ. Плеть не простая, в хвосте её была завита довольно-таки увесистая свинчатка. Рассказывали, что этой штукой Христофоров на спор сокрушил быка-трёхлетку, попав ему промеж рогов. Не стеснялся он потчевать своей плетью и зэков, правда, в четверть силы, чтобы не убить и не покалечить серьёзно, дабы не лишить работоспособности.

Однажды и я испробовал её воздействие. За то, что не слишком быстро уступил дорогу начальнику. Удар пришёлся наискосок по спине, от правого плеча и до низа левой лопатки; обожгло, как огнём, а в месте, куда угодила свинчатка, образовалась долго не заживавшая рваная рана; я тогда упал, не помня себя, и после неделю не мог вдохнуть в полной мере.

– Шевелись, бездельники, тунеядцы, нажимай! – продолжал кричать Христофоров, поворачиваясь во все стороны. – Давай, давай, нажимай!

– «Давай» в Москве сам знаешь, чем подавился! – раздался злой голос за деревьями, сопровождаемый смачным звуком плевка.

– Кто сказал?! – закричал начальник, ещё больше повышая голос. – Ты, Карузо?

Карузо – это я, Валентин Измайлов, один из зэков «Полярного медведя».

– Нет, что вы, Алексей Иваныч, не я! – крикнул я с максимально выраженной лояльностью и даже с подобострастием. – Вы же знаете, мы люди смирные, нам лишние проблемы ни к чему.

– Смотрите, черти, а то быстро в карцер полетите – в гости крысам, они будут вам очень рады! – бригадир поправил на себе пояс и уже более спокойно продолжил: – Давай шевелитесь, а то вон какая туча надвигается. До дождя надо делянку закончить.

В северо-западной части неба действительно творилось что-то невообразимое. Огромная чёрная с синим отливом кучево-дождевая туча, казалось, вздымалась от земли до стратосферы. И что-то там слишком уж быстро всё перемещалось относительно друг друга, какие-то недобрые тёмно-серые вихри и другие страховидные атмосферные течения, освещаемые вспышками молний.

– Давай, нажимай!

И мы старались, нажимали. Кому охота попасть под ливень и грозовые разряды, способные к уничтожению! Хотя жизнь зэков – фактически недочеловеков, – по общепринятому мнению, мало чего стоила, каждый из нас цеплялся за неё до последнего мгновения.

Это был ураган – страшный, невиданной силы. Он сбил меня с ног ударной волной, и некоторое время я не осмысливал, что происходит, – только слышал, как воет ветер, трещит и ухает лес и стонет земля. А когда поднял голову, увидел, как вырывает с корнем деревья, а крыша вагончика, в котором базировалась лесосековская канцелярия, летит по воздуху.

Я посмотрел вправо и столкнулся взглядом с Сипаем, моим дружбаном и напарником на валке леса. Сипай – это за хриплый голос. Ещё в СИЗО – следственном изоляторе, – до приговора суда, местные вертухаи жестоко избили его, повредив при этом горло, и в лагерь он прибыл уже хрипатым.

Он со значением кивнул, я понял, мы поднялись и, преодолевая неистовые порывы ветра, двинулись туда, где темнела гнувшаяся до земли тайга.

У самого края делянки под поваленной лиственницей лежал Христофоров. Острый сук попал ему прямо в висок, и лицо под хлёсткими струями дождя уже начало отливать мертвенной глиноподобной желтизной. На правом боку начальника топырилась расстегнувшаяся кобура, а в ней чернела тыльная часть пистолета. Я без раздумий наклонился; рукоять оружия удобно расположилась в ладони. Ещё секунда – и из кармашка кобуры извлечён запасной магазин с патронами.

Побег задумывался нами на следующий, последний вахтовый день, перед концом работы, когда охрана устаёт и несколько расслабляется, но такой благоприятный случай с непогодой упускать было нельзя.