Николай Богатырёв - Обратная сторона

А ещё через пару дней я оказался в микроавтобусе-УАЗике. Машина была забита людьми, некоторых из них я знал – это были Пётр и Андрей – братья погибшего на войне одного из моих дедов… В проходе между сиденьями оказался огромный православный крест, сваренный по эскизу бабушки. Всё было, как на её рисунке, даже загадочная косая перекладина, которая не переставала меня удивлять…

УАЗик тронулся с места и пополз в горы. Очень скоро асфальт закончился, началась брусчатка, которая перешла в гравийную дорогу, а та – в грунтовую колею. Машина переезжала ручейки, хрустела камнями и взбиралась всё выше в горы. Дорога становилась ýже, деревья – ближе, лес – гуще и темнее… Шофёр всё время переключал скорости, беспрестанно двигая руками и ногами. Мотор ревел, казалось, из последних сил. Машина всё чаще двигалась по краю обрыва, и из-под колёс сыпались раскрошенная глина и жёлтый песок… Наконец измученный УАЗик остановился, упёршись в непроходимую стену из ежевики, кустов и деревьев. Несколько человек с топорами и лопатами вышли из машины, и вскоре уже оказалось возможно пройти в какое-то очень необычное место, где я никогда не был и прежде ничего подобного не видел… Повсюду были едва заметные холмики, густо заросшие травой и почти на каждом из них был ветхий крест, столбик или то, что от них осталось…

Очень скоро место расчистили полностью. К этому моменту я уже знал слова «кладбище», «могила», «надгробие» и понял, что здесь похоронен Боренька. Белый красивый крест вынули из УАЗика и установили на с трудом найденную могилу. На табличке тонкой кисточкой дядя Женя старательно написал всё, что полагалось. К этому моменту неподалеку появились, как по волшебству, стол и скамейки. Видимо, доски и колья, из которых всё это соорудили, были предусмотрительно взяты с собой… Работу быстро завершили, положив цветы у подножия креста, и людей охватило непонятное веселье. Громче всех за столом говорила и смеялась тётя Люда – крупная блондинка с острым носом, острым взглядом и острым языком… Она умерла вскоре – первой… За ней покинули этот мир и остальные.

Я оглянулся вокруг… Расчищенный кусочек земли находился в глубоком ущелье. Солнце двигалось очень быстро, и вскоре кладбище погрузилось в глубокую тень…

Тризна подходила к концу, люди улыбались и были веселы… Все были ещё живы…

Я догадался: мы были в бездне, в которую много лет назад упал во сне Боренька…

◊

Прошло немного времени, и родители навестили меня и бабушку, у которой я гостил всё лето… Мы снова отправились в горы – недалеко от того самого кладбища и села, где долгие годы жили мои прабабушка, бабушка и их семьи. Взрослые захотели посмотреть удивительно красивые места в ущелье горной речки с названием, которое было одновременно страшным и… нестрашным – Змейка.

На этот раз мы добрались до места быстро. И снова кругом со всех сторон подступал густой тёмно-зелёный непроходимый лес… Было солнечно и жарко. Река бежала по камням, тонкими струями журчала среди папоротников, шумела каскадами и водопадами на уступах скал. Мы спустились по тропинке с дороги к самой воде. Песчаник крошился и осыпался из-под ног жёлтым песком. У самой воды мы нашли большую гладкую почти горизонтальную каменную плиту, где расположились перекусить. Эта плита была такой длинной и гладкой, что казалась куском асфальтированной дороги. Вернувшись домой, переполненный впечатлениями, я с восторгом делился с бабушкой: «Мы были на Змейке, видели водопады и пообедали – в бездне на асфальте !…» Это выражение неожиданно очень понравилось всем взрослым – бабушке и совсем ещё молодым родителям… Они от души улыбались и были веселы… Все были ещё живы…

Я понял, что снова побывал в бездне, и что она может оказаться нестрашной…

◊

С тех пор прошли десятилетия… Я часто слышал слово «бездна», которое каждый раз поворачивалось ко мне своей новой стороной – бездна познания и бездна невежества, бездна непонимания и бездна забвения, бездна радости и бездна отчаяния; бездна между мечтой и реальностью, между желанием и возможностью… Случалось, что детский ужас перед бесконечным падением в пропасть настигал неожиданно оттого, что надёжная многократно проверенная дорога, по которой только что шёл, уходила из-под ног, и я узнавал бездну по бесконечному падению… Однако, в конце концов этот ужас сменился привычкой к тому, что в любой момент твёрдая почва может начать внезапно крошиться и осыпаться под подошвами жёлтым песком… Но, удивительное дело, каким-то непостижимым образом каждый раз, упав в бездну, удавалось за что-то зацепиться и даже выбраться наружу…