Алекс Лойер - Раковый опус

Два курса химии, потом операция, которую будет делать команда лучших врачей Латвийского онкоцентра. Подумать можно, а откладывать надолго нельзя. О чём интересно можно думать, когда только что узнал, что у тебя рак? А я скажу…можно думать о том, что всё – пиздец…и ничего больше нет кроме него.

Тебе, детка, я позвонил не сразу, нужно было пережить острый этап осознания величины проблемы. И голос реально срывался на всхлипы, что доселе мне было вроде несвойственно. Потом набрался как-то твёрдости голоса и выпалил новость. С тех пор, я свою жену больше не видел (шутка). И я получил от неё более трезвый взгляд на своё ближайшее будущее, нежели могло придти мне в голову на этот момент. Я как-то решил, что будущего у меня больше нет, а жена сказала, что есть и нарисовала его. И оно было не в хосписе.

Следующие пару часов мы с сынулей провели в любимом всеми нами рижском зоосаде, где нам знаком каждый уголок и каждое насекомое. Жуки-чернотелки и палочники особенно хороши в это время года, а так же геррозавр и бело-голубоватые скорпионы в специальной подсветке.

Зоопарк – король ассоциаций , когда у тебя рак…рак- рак, краб-рак, скорпион-клешни-рак, аквариум-краб-рак…ракообразные и ракообразный я. Образ рака во всём. И все слова в которых присутствуют буквы, позволяющие собрать слово рак.

Часть вторая

И это начало расти ускоренными темпами после откусывания её плоти для биопсии. Или я так видел…А вот уже и я сам стал прислушиваться к своему организму, не дожидаясь сигналов от него и находить всё новые и новые доказательства моей скорой кончины. Метастазы прыгали из меня на стены. Тогда у меня и нарушился сон.

А вот унывать правда это не моё любимое занятие, поэтому я не прекратил ни ежедневные занятия на турнике и брусьях, ни многочасовые прогулки, ни велосипедные заезды по пересечённой местности с сыном позади. Никогда я еще не чувствовал себя так хорошо физически. 20 подтягиваний, по сотне отжиманий за подход и много чего другого. А вот заснуть не мог. Было уже холодно, но я раздевался догола и заходил в море…окунался и старался смыть с себя это наваждение. Проводил мокрой рукой по мокрой шеи и как-будто отбрасывал от себя чужеродное тело, пытающееся интегрироваться в мой организм. И громко кричал : – Море, небо, песок, сосны, дюны, облака, птицы и звери, заберите у меня эту напасть, растворите её в себе… природа, которую я так люблю, помоги мне избавиться от этой дряни…забери рак …

И так каждый день…и в озере тоже. А мальчик Кока таращил на меня свои красивые ореховые глазки и вероятно изумлялся поначалу, но я ему всё объяснил и он просил природу вместе со мной. Говорил, что вырастет, заработает много денег и обязательно меня вылечит и умру я в глубокой старости. Говорил, что будет обо мне много рассказывать своим детям и обязательно поведёт их в лес гулять и расскажет о природе всё то, что рассказывал ему я. И крепко прижимался ночью ко мне своими острыми коленками.

Тогда же я понял, что мне надо срочно получать второе мнение, что наверняка где-то есть более современные технологии, нежели в Латвии, да и моя любимая девушка , по удачному стечению обстоятельств она же моя жена, договорилась о консультации у известного светилы, целого академика. Затягивать процесс нельзя, тем более, что благодаря своей собственной халатности и разгильдяйству врачей ARS, я и так затянул с первой стадии на вторую. А по сложности лечения, опухоль непростая, ибо расположена в опасной близости от жизненно важных органов. Если повременить ещё, то скоро я буду носить эту нелепую случайность у себя на плече… но, недолго

„Рак от первой сигареты (гиперкарма): глубоко укоренившееся убеждение в том, что наказание почему-то всегда тzжелее преступления : озоновые дыры – за пользование холодильником.“

Дуглас Коуплен

Я с самого начала не верил, что сей процесс был запущен в период моего табакокурения или иных внешних факторов, как- то больше я грешил на психосоматику. Жизнь моя была бурной и часто недостойной звания советского офицера. Сам я был человеком резким и вспыльчивым, по пустякам в особенности. Дрался всяко, просто кого-то бил, не стеснялся вступать в противоборство с превосходящими силами противника, и даже работая в уголовном розыске не тратил время на вызов подмоги. Много психического здоровья оставил на этой службе, что определенно было весомым вкладом в мою карциному. Чуть позже, немецкий профессор полностью разделил со мной гипотезу о нервическом происхождении онкологических заболеваний.