Татьяна Разумовская - Я ведьма

Стыд обжёг меня так, что вспотела голова, и я почувствовала, что волосы приподнялись. Я взглянула в зеркало и остановила свой нервный бег по квартире – мои тощие прямые патлы завились и стояли вокруг головы, как пружинки. Да чёрт ли с того, как я выгляжу? Что мне теперь делать?!

Неожиданно зеркало треснуло сверху донизу, и осколки засыпали пол. Чёрт!!! Может, камень кинули из окна? Я бросилась к окну, и тут – трах! – оно лопнуло, и осколки посыпались наружу. Точно, кто-то кидается камнями! Или стреляет?! На улице никого не было, но в дверь зазвонили и заколотили.

– Что у вас там творится? Безобразие! Я вызову полицию!

Крики перекрывались басистым лаем. Ясно, кто это, – Клейнман, сосед с третьего этажа, отставной гебист, злобный, сварливый старикан и с таким же злобным догом. Я подскочила к двери, она распахнулась до того, как я коснулась ручки, – забыла я запереть её, что ли?

Брюхастый отставник в спортивном синем костюме держал своего мерзкого дога за ошейник. Я хотела сказать, что я не виновата, что это кто-то с улицы разбил мне окно и зеркало.

Но пёс вдруг заскулил, вывернулся из руки Клейнмана и припустил вниз по лестнице. А Клейнман как-то сжался и… тявкнул. Тоненько, жалобно так, как нашкодившая болонка.

– Тяф-тяф! Извините! Тяф! Больше не повторится… Тяф-тяф!

И рванул за псом.

Я тихо закрыла за ними дверь. Сбрендил, старый скандалист, в идиотизм впал. То-то он каждый день рассказывает соседям-израильтянам, что остался верен заветам Ленина-Сталина и хранит, как святыню, свой партийный билет. И пёс у него тоже психопат. А я-то их обоих боялась.

Ладно. Я пошла на кухню и налила себе Викиного коньяка. Подводим итоги. Любимый оказался лжецом и альфонсом. И вором к тому же. В банке – чудовищный минус, который покрывать не из чего. Да теперь ещё придётся вставлять стекло и покупать новое зеркало!

Меня затрясло. Я мазнула взглядом по кухонным полкам – с грохотом посыпались кастрюли. Потом рухнул шкафчик с посудой, тарелки вывалились стопкой и раскололись. Да что же это делается?! Я выскочила в комнату – со стены слетела картина. Лопнул экран телевизора. В ужасе я развернулась к дивану – он скрипнул, обивка треснула, пружины с жалобным стоном выскочили наружу. А-а-а-а-а-а-а!

Я зажмурилась. Этого не может быть, такого не бывает! Не открывая глаз, я нашарила сумку и вытащила мобильник.

– Ира? Помнишь, ты говорила, что знаешь какого-то колдуна, гадателя, да? Дай мне его телефон, пожалуйста.

– Конечно, Юленька.

Голос у Ирки жалостливый, уже всё знает.

– Только Авишай никакой не колдун. Он – мудрец, психолог, каббалист и знаток карт Таро.

Ирка свихнулась на эзотерике, читает тонны каких-то книжонок и постоянно трендит о карме, чакрах, инкарнациях, обмене энергиями Инь и Ян. Слушать это невозможно.

– Ладно, Ир, спасибо, пока.

К Авишаю я поехала на такси. Надела чёрные очки и всю дорогу просидела с закрытыми глазами. Старый дом в районе рынка Маханэ Иегуда. Грязная лестница. Авишай оказался невысоким, очень худым и подвижным мужичком, лет пятидесяти, одетым в джинсы, кроссовки и футболку «Адидас». Коротко стриженный, бритый, на длинном носу очки в квадратной оправе. Хорош мудрец! Я ожидала увидеть какого-нибудь белобородого старца, в длинных одеждах, и почувствовала разочарование. Зря я сюда пришла.

– Юлия? Проходи.

Он улыбнулся мне, как старой знакомой, и я прошла мимо него в комнату, затемнённую шторами. Он вздрогнул.

– Что такое? Сядь, пожалуйста.

Я села. Авишай больше не улыбался. Он провёл ладонями над моей головой. Раздалось потрескивание, как бывает при слабых электрических разрядах.

– Поразительно, – пробормотал он. – Невероятно!

Он сел напротив меня за маленький столик.

– Рассказывай всё, с самого начала.

Я закрыла глаза и стала рассказывать. О маме. О Юлике. О ситуации с банком. О том, что мне рассказала Вика. О том, что я, кажется, взглядом перебила дома стёкла и сломала кучу вещей. Я путалась и заикалась, понимая, что произвожу впечатление совершенно сумасшедшей. Договорив, я умолкла, ожидая, что меня сейчас пошлют к психиатру, лечить глюки.

– Кофе хочешь?

Вопрос был неожиданный.

– Хочу…

– Сейчас сделаю. Разговор у нас с тобой будет долгий, надо поддержать силы, правда?

Минут через десять Авишай внёс арабский латунный поднос, с медной джезвой, кувшином ледяной воды и пахлавой на тарелке. Разлил в крохотные чашечки густейший кофе.