Роман Зинзер - Дамба

− Вот бы машину тебе в Орен ездить, − сказал как-то Евгений.

− В этом году вряд ли, Жень, сам понимаешь. Сейчас все на защиту диссера уйдет, − ответила ему Татьяна, садясь в городской «шаттл» модели «Газель».

Да, защита диссертации обошлась Татьяне дорого, а машину она хотела давно: от маршруток ей уже было дурно, особенно летом, когда на обратном пути из Оренбурга в Сакмару набивалась куча пенсионеров с рассадой или стройматериалами. В открытые от жары окна «газели» летели пыль и выхлопные газы, и всю дорогу до работы и обратно Татьяна мечтала, как совсем скоро будет рассекать по тому же пути на своем «Пежо». Или «Ниссане». Или… Татьяне было все равно на чем. Она уже все посчитала: выучиться на права в Сакмаре стоило двадцать тысяч рублей, машина стоила триста. Столько свободных денег она сможет накопить за полтора года, если продолжит работать и в школе, и в вузе. Ни брать кредит, ни просить помощи у родителей Татьяна не хотела.

Татьяна терпеть не могла «газель», но любила своих «маршруточных» пенсионеров. Они были хорошие. Она знала их всех в лицо и по имени, ведь во всей Сакмаре жили от силы тысяч пять человек.

− Ты давай, Тань, садись, садись, − говорил ей дедок на остановке и уступал место в автобусе, − я на следующем поеду. Тебя там дочь ждет, а меня ждет только картошка.

− У тебя жена же еще жива, Петрович, − поправляли другие.

− А… ну да, ну да, − вспоминал дед.

Крутился в голове у Татьяны и другой вариант улучшения их с Женей жизни: переехать на «постоянку» в Оренбург. Продать дом, который по наследству достался Евгению от родителей, собрать денег и купить квартиру в областном центре. Дом Евгения был большой. Если повезет, то за него вполне можно выручить тысяч восемьсот − миллион. На квартиру бы тогда не хватало совсем чуть-чуть. Другое дело, что на такой переезд и распродажу имущества нужно было решиться, и именно в этом вопросе Татьяна тянула резину. Сама-то она была готова к перемене места хоть завтра, но Женя слишком прирос к своей сакмарской школе, где он был греческим богом и героем для своих школьниц, да и дом со всеми его цитрусовыми растениями стал для него уже чем-то родным. Татьяна ждала и думала про «Пежо».

Сегодня четвертое мая, и у Татьяны Ершовой выдался тяжелый день. Нынче проходили госэкзамены у ее вечернего факультета. Нет, Татьяна не имела никакого отношения к людям, которые принимали этот экзамен: там народ был сплошь профессор на профессоре, но Татьяну привлекли к этому делу как главного «заполнителя» всех сопутствующих экзамену бумажек. Татьяну тошнило от подобной работы. Она любила вести семинары, она ждала и не могла дождаться, когда ее повысят до старшего преподавателя и она сможет читать лекции. Но от бумажной работы Татьяну тошнило. Она считала, что заполнить бланки может и секретарша-документовед факультета. Но документовед, конечно же, заболела, а Татьяна не болела почти никогда и была среди своих плешивых и полногрудых коллег самой молодой.

− Танечка, а можно нам чаю? – вежливо и вкрадчиво попросил председатель экзаменационной комиссии, доктор биологических наук Ферапонт Филиппович Додонов.

− Конечно, − ответила Татьяна и пошла заваривать чай.

Додонов был научным руководителем Татьяны Ершовой, и этого Додонова Татьяна терпеть не могла даже больше, чем свою сакмарскую маршрутку. Мало того, что он блокировал ее поступление в аспирантуру сразу после университета («Вот поработай в школе лет пять, опыта наберись, тогда посмотрим», − сказал он в свое время Татьяне), так он еще был и против ее защиты и присвоения ей степени кандидата наук.

− Сыровата еще работа у моей подопечной, − говорил он ученому совету – людям, принимающим решение о присвоении степени, − предлагаю перенести защиту на потом.

Скотина, в общем, а не Додонов.

Татьяна тогда чуть не плакала. Она отдала последние деньги и силы, чтобы устроиться в университет и получать на восемь тысяч рублей больше. Причем все всё прекрасно понимали: диссертация и защита у Татьяны были хорошие, просто Додонов хотел больше денег. От Татьяны.

А денег Ферапонт Додонов, профессор, главный эколог Оренбургской области, лектор в «Газпроме», лектор в «Роснефти», хотел всегда и от всех. Под видом милого семидесятилетнего дедушки, седого и с торчащими из носа волосами, скрывался коррупционер и прощелыга. Додонов собирал дань со всех. Со студентов, с аспирантов, с коллег за маленькие услуги. Когда кто-нибудь из газовиков или нефтяников приходил к Додонову за экологической экспертизой, Додонов собирал с газовиков и нефтяников. Жил он за городом на даче, и все деньги якобы переправлял сыну в Германию.