Пётр Таращенко - Танцы Близнецов

«Нет, подумать только, каков хитрец! Спрятался называется. Вот уж действительно: наш пострел везде поспел. Прямо Фанфан-Тюльпан какой-то, а не Карагодин».

Трубку подняли без промедления.

– Валдомиро, ты безответственный человек, – холодно сказала Катрин. – У тебя ветер в голове. Никаких дел с тобой больше иметь не желаю. Понятно?

– Катрин! Катрин! Ты о чем? Ничего мне непонятно.

– Как ты думаешь, какое сегодня число?

– 26-е… нет… 27-е? Не помню… Да объясни ты мне ради бога!

(О! Катрин! Каюсь, каюсь, прости подлеца, Катрин!)

– Ладно, черт с тобой. Руки в ноги и наметом в детсад. Там и встретимся. Она сегодня только до обеда.

(Хотя, если честно тебе сказать…)

– Катрин, я не виноват! Я тебе все объясню – стечение обстоятельств!.. Тебя ж поймать невозможно – с утра трезвоню! Слушай, есть шикарное местечко, с роялем! В восторге будешь!..

(Понял, понял. Лечу!)

Валдомиро покачивал заложенной за колено мягкой туфлей и с массой веселых подробностей описывал Катрин, живой как ртуть пикантной брюнетке, события минувшего утра, припотевшего Витюнчика, и как тот свистит носом, и как обнаружился Карагодин, и как он потерялся. Катрин слушала заинтересованно, посмеивалась, пошучивала, блестела черными глазами. Валдомиро чувствовал себя на коне и вполне прощенным. Они сидели в директорском кабинете образцового детского комбината «Ералаш», где Катрин работала концертмейстером.

Стеклянные двери растворились, и в кабинет вошла молодая женщина в белом халате.

– Вероника Николаевна, – сразу же представилась она. – Очень приятно с вами познакомиться. Выручайте, тут у нас потоп случился – потолок, стены сплошь в разводах. Катенька говорила – как раз по вашей части. Посмотрим помещение?

– Можете быть абсолютно в этом уверены, – Валдомиро приоткрыл дверь и пропустил директрису вперед.

Конечно же потери были. С потолка свисал какой-то бледно-зеленый лишайник, паркет вспучился, стены в ржавых потеках. В углу стояло чучело степной лисицы, цапля с поджатой ногой, тут же валялась кроличья голова с розовой пуговицей вместо глаза.

– Наш зооуголок… – со вздохом сказала Вероника Николаевна, – слава богу, аквариум вынести успели. Мы вас вчера ждали…

Валдомиро поднял одноглазую голову с пола, потрогал пальцем пуговицу и задумчиво произнес:

– Хлопотное это дело.

– Простите? – не поняла Вероника Николаевна.

– Хитрая штука, эти чучела.

– А… А у нас тут, видите, Мамай прошелся, – директриса подняла руку и дернула с потолка клок ужасного лишайника.

– Дело житейское, – бывалым голосом сказал Валдомиро. – Все образуется. Завтра мои ребята принесут аппарат…

– Вот, прошу, – сказала Вероника Николаевна, когда они вернулись в уютный кабинетик, – задаток, – и передала в руки Валдомиро незапечатанный почтовый конверт.

– Завтра около двенадцати мои ребята принесут аппарат, – веско произнес Валдомиро.

– Большое дело иметь хорошие руки, – уважительно щебетала Вероника Николаевна, расстегивая пуговички халата.

Под ним обнаружился нарядный костюмчик, сразу преобразивший Веронику Николаевну в особу совершенно неофициальную: миловидную молодую женщину, чуточку пухловатую, вполне свойскую и с маленькой родинкой на нежном горлышке.

– На сегодня – баста. Все-таки день рождения. Только раз в году.

– От всей души, – Валдомиро склонил голову и, следуя примеру Листопада, ловко приложился к пухлым пальчикам.

– Что вы! Что вы! – Вероника Николаевна замахала ручкой, будто обожглась.

– Поздравляю, – сказала Катрин.

– Катрин, – с пафосом заявил Валдомиро, когда они вышли за стальной частокол, которым образцовая территория детсада была отгорожена от неухоженного внешнего мира. – Катрин, ты настоящий друг, – он сложил конверт пополам и засунул в задний карман брюк.

– Угу, – промычала Катрин, выплюнула на асфальт жевательную резинку и мрачно добавила: – Попробуй только подведи… Если завтра к двенадцати не будет аппарата… Смотри.

– Катрин, ты помнишь хоть один случай, чтобы я не сдержал слова?

– Зачем мне все это нужно? Так нет же: узнала, что тебя турнули из объединения…

– Кто это меня турнул, любопытно было бы знать?..

– …Договариваюсь, суечусь, какие-никакие – все деньги…

– Деньги для меня ничто, так, пыль под ногами.

– …Прикидываю, пока он еще устроится…

Валдомиро усмехнулся и вытащил из кармана алый худфондовский билет. Катрин повертела документ в руках, подозрительно на него сощурилась, поддела ноготком фото и хмыкнула.