Ольга Келлер - Как бить лапами и не опустить руки!

После яблок собирали вишню, черешню. Ягоды крупные, жёлтые или бордовые, почти чёрные. Мне нравилась жёлтая черешня, блестящая, мясистая. Сожмёшь её зубами, и сок в разные стороны. Облизываешь губы – и тянешься к ветке за следующей.

Вот подвязывание виноградных лоз – это испытание. Идёшь, идёшь, а отведённый участок не заканчивается. Приходилось даже иногда во второй половине дня возвращаться доделывать. Работа монотонная, нагоняла сон. Иногда ложилась под лозу и засыпала – просыпалась и работала дальше.

Вечером, перед танцами, менялись нарядами, делали немыслимый макияж, маникюр. Потом оценивали друг друга, что-то подправляли и, довольные собой, шли царствовать на танцплощадке.

У меня были золотые, как зрелая пшеница, волосы ниже пояса, прямые, но непослушные. Хотелось как-то изменить себя – отрезала чёлку. В тот же вечер от кавалеров не было отбоя. Семеро местных парней пригласили на свидание. Даже для вида с одним погуляла вокруг школы, но только чтобы мной заинтересовался тот самый одноклассник. Который к тому времени стал нравиться, но – вот незадача – уже перестал обращать на меня внимание, хотя иногда и танцевал со мной.

После дискотеки у нас был ритуал. Каждый день мы покупали чёрный хлеб и консервы «Завтрак туриста». Буханку разрезали на восемнадцать кусочков, на которые тонким слоем намазывали рыбную массу из баночки. О, это были самые аппетитные бутерброды на свете, вкуснее даже, чем с сёмгой или красной икрой.

Потом как-то попробовала такой же через несколько лет, в лодочном походе по Селигеру. Ну и гадость! Но тогда это казалось божественным лакомством.

В трудовом лагере у нас было всё, даже бунт. Мальчишки украли у местных жителей двух кур и зажарили их в глине на костре. Зачинщиков решили отправить домой. Мы встали на их защиту, забаррикадировали дверь и целый день не выходили на работу. Начальство сдалось, но поставило условие – отдать хозяйкам деньги за кур. Пришлось собирать. Больше не воровали.

В лагере заработала 76 рублей – большие деньги по тем временам. Всё до копейки отдала маме. Мне купили отрез ткани, сестра сшила красивое форменное платье из синей шерсти в рубчик. Ни у кого такого не было!

Десятый класс. Год промчался – как один миг. Нужно было учиться, подтянуть оценки, хорошо сдать государственные экзамены.

Выпускной вечер не за горами. Конечно, как и любая девочка, мечтала о белом платье. Вот иду я, такая красивая, и все мною даже не любуются, а просто восхищаются!

Как-то раз зашли ко мне девчонки из класса. У них были сигареты «Космос». В принципе, я не курила, но, когда все демонстративно уселись нога на ногу с сигаретой в руках, – тут же присоединилась. Сидим, дымим.

Вдруг звонок в дверь. Смотрю в глазок: мама. Бегом в комнату:

– Девчонки, шухер, мама пришла! Открывайте окно, проветривайте. – Быстро кинула им освежитель воздуха с еловым ядрёным запахом и побежала открывать дверь.

Мама вошла. Не знаю, заметила ли, но мне ничего не сказала. Может, и правда освежитель перебил запах сигарет. Сказала только:

– Быстро собирайся. Зашла в ателье, кто-то на сегодня отказался от своей очереди, нужно бежать. Пообещали к выпускному сшить тебе платье.

Девчонки быстро разбежались, а мы с мамой пошли в ателье.

Заказала платье по фигуре из тонкого шёлка с серебряным люрексом и рукавами три четверти. Теперь наряд будет, осталось сдать экзамены.

Мне повезло на всех предметах: билеты вытаскивала удачные. Шпаргалками не пользовалась. Почерк был ужасный, и, если бы даже и писала их, во время экзаменов не смогла бы разобрать свои же каракули. Обходилась без подсказок.

И вот экзамены позади. Аттестат – на твёрдую четвёрку. А не надо было расслабляться в девятом классе – теперь поздно каяться. Последний звонок прозвучал, экзамены сданы, завтра выпускной!

Утром поехала в парикмахерскую в центр города. Хотела сделать взрослую причёску, но не получилось. Мастер сказала, что длинные волосы не сможет уложить, поэтому стянула их резинкой и завила.

Расстроилась. Стою у заднего окна в троллейбусе, плачу. Вдруг слышу:

– И чего девчонка рыдает? Очень даже симпатичный у неё хвост.

Сразу успокоилась. Пришла домой, села за стол в большой комнате, поставила большое зеркало и стала колдовать над макияжем.

Всё получилась, как я хотела. Танцевала весь вечер только со своей симпатией, но оба мы почему-то молчали, будто языки проглотили. Во время последнего танца он сказал, что все едут к кому-то на квартиру, уже куплено спиртное. Спросил, поеду ли я с ним. Мне же хотелось другого: мечтала всем классом встретить рассвет, а перед этим погулять по улицам города, полюбоваться заливом, сопками, почитать стихи… И я ничего не ответила.