Татьяна Брыксина - Тридцать три ненастья

Чего-нибудь яркого и интересного с участием обитателей Жёлтого дома мне наблюдать не приходилось. Чинные трезвые люди входили и выходили, садились в машины, уезжали, бибикнув перед шлагбаумом. Диверсантам сюда проникнуть невозможно: двойной забор, огромные бетонные плахи, камеры видеонаблюдения.

Хотя вспоминается один любопытный сюжет. Несколько лет кряду, день за днём, к парадному входу КГБ (ФСБ) приходила безумная женщина бомжеватого вида и что-то выкрикивала, размахивая руками, прямо в окна Жёлтого дома. Я не могла не написать об этом.

Стихотворение «Вопиющая пред Жёлтым домом» написано в 2000 году. Несколько лет несчастная женщина не появлялась здесь, а прошлой весной опять замаячила около. Одета была уже во всё зелёное и к парадному входу подходить не решалась – дирижировала из-под ёлки.

Мы с Василием живём напротив сурового дома больше двадцати лет, но никто нам не докучает, не досматривает, окна лазерными фонарями не просвечивает. Хотя, думаю, досье на всех жильцов Краснознаменской, 19, у строгих соседей имеются. Да что с нас, простаков, взять? А когда-то наш жилой дом считался подведомственным КГБ. Он и построен в те же годы, что и Жёлтый дом – для сотрудников ведомства. Теперь, постаревший, с отвалившейся облицовкой и гнилыми коммуникациями, объект подневольных усилий пленных немцев – он мало привлекателен для проживания функционеров фискальных служб. Они всё больше по коттеджам. Зато нам-то как повезло! Спасибо тебе, Господи, и за это.

Январской ранью в свете неоновых фонарей, мягко заливающем ели и голубой снег, заоконный вид представляется мне рождественской открыткой. Поднимаю глаза и снова смотрю на трепещущий флаг – на душе теплеет. Без пафоса, без вызова. Когда есть что любить и кого любить, не любящие нас кажутся людьми с чужой улицы. Они тоже имеют право на свою любовь и нелюбовь. Но осмеяние Родины – это уж слишком! Не велик грех быть демократом любого образца, но не быть патриотом Отечества – стыд и позор. Впрочем, выстраданное это соображение не сверлит мой мозг на психопатическом уровне. Коротко и ясно промелькнула мысль об этом в просонной голове и переключилась на домашнее.

Кружка чая – первейшее дело после сна, но пью его я одна. Муж свои утренние таблетки предпочитает запивать настоем шиповника из термоса. А я без крепкого чая – вялая тень себя самой. Чай, сигарета, а потом и зубы чистить. Василий уже отплескался, побрился и снова нырнул в постель.

Вхожу в просветлевшую спальню и с нарочным укором говорю:

– Сынок, ты это чего?! Скоро восемь… Я кашу заварила.