Геннадий Дорогов - Кульминация

– Его кто-нибудь навещал в эти дни?

– Вчера приходили двое солидных мужчин с портфелями. Один из них покинул палату минут через двадцать, а другой пробыл у больного почти два часа. О чём говорили, неизвестно. Павел Сергеевич запретил персоналу даже заглядывать в палату. Ну и, понятно, нянечка регулярно приходит ухаживать за ним.

– А родственники?

– Этих никого не было, – медсестра неприязненно хмыкнула. – Думаю, что скоро объявятся.

– Спасибо, Татьяна Юрьевна! – сказала Люба. – Пойду я…

– Постойте! – задержала её Татьяна. – Я не всё вам рассказала. Будет лучше, если вы узнаете заранее. Дело в том, что после кризиса с вашим свёкром произошло что-то… не вполне обычное. Ну, вроде бы человек при своём уме: рассуждает здраво, ведёт себя достаточно разумно. Но вот взгляд…

Она замолчала.

– Что – взгляд? – нетерпеливо спросила Люба.

– Ну, не то, чтобы безумный, но какой-то странный. Смотрит так, словно рентгеном просвечивает. Сто и шь перед ним и чувствуешь себя в чём-то виноватой. Только вот в чём – непонятно.

Люба невольно поёжилась, словно вновь оказалась во дворе на холодном сыром ветру. Она и прежде чувствовала себя неуютно под ледяным колючим взглядом свёкра. Как же он встретит её теперь?

– Спасибо! – пробормотала она.

Глядя в её встревоженное лицо, Татьяна вновь дружелюбно улыбнулась.

– Нагнала я на вас страху, Любовь Андреевна. Не волнуйтесь, не съест вас свёкор. Идите к нему. А я побегу – работы много.

У двери персональной палаты, в которой располагался важный пациент Павел Сергеевич Порываев, Люба постояла с минуту, борясь с волнением, затем негромко постучала.

– Кто там? – послышался за дверью властный голос больного.

– Павел Сергеевич, это я – Люба.

Повисла пауза. Спустя ещё полминуты она услышала негромкое:

– Входи.

Она вошла. Павел Сергеевич лежал на кровати с закрытыми глазами. Едва Люба успела прикрыть за собой дверь, как он воскликнул, вытянув вперёд руку с растопыренными пальцами, но, по-прежнему, не открывая глаз:

– Стой там!

Женщина растерянно замерла на месте. Больной некоторое время лежал неподвижно, затем медленно приоткрыл глаза и вдруг облегчённо вздохнул.

– Здравствуй, Любаша! – сказал он приветливо. – Рад видеть тебя! Проходи, садись.

Она неуверенно прошла, положила пакет на тумбочку и присела на табурет возле кровати.

– Я мандарины принесла, – сказала негромко и на всякий случай добавила: – Вы их л ю бите.

Павел Сергеевич невесело засмеялся.

– Спасибо, что напомнила! Значит, решила, что я совсем выжил из ума?

– Нет, что вы! Но…

– Понимаю. Странный приём тебя озадачил. Да и персонал, вероятно, уже шепнул на ухо. Но ты не беспокойся, я не опасен.

– Я не беспокоюсь…

– Ну да, конечно. Я вижу, – пробормотал он и умолк, думая о чём-то.

Выждав несколько минут, Люба решила напомнить о себе:

– Павел Сергеевич!..

– Ах да! Извини! – спохватился Порываев. – Я вовсе не забыл про тебя. Просто задумался кое о чём. Понимаешь, Люба, я боялся… Я очень боялся… И я рад, что мои опасения оказались напрасными. Значит, не ошибся в тебе. Значит, всё как надо сделал.

Она встревоженно смотрела на него. Он устало прикрыл глаза.

– Не удивляйся. Я всё объясню. Разговор у меня к тебе имеется. Только не знаю с чего начать. Хочу, чтобы ты меня правильно поняла.

– Я постараюсь понять. Говорите.

– Надеюсь, что поймёшь. Это очень важно. Только вот сейчас соберусь с мыслями. Что-то они путаются у меня.

Женщина взглянула в измождённое лицо больного.

– Вы успокойтесь, Павел Сергеевич! – сказала она мягко. – Не тратьте силы на разговоры.

– Силы? – спросил он. – На что мне их беречь, Любаша? Мне теперь не силы, мне время экономить надо. Но ты права: короткий отдых не помешает.

– Да-да, отдохните. А я вам пока почитаю. «Небо, отражённое в луже». Хотите?

– Нет, не нужно.

– Жаль. Мне казалось, что вам нравится эта книга. А мы как раз подошли к с а мой кульминации.

Порываев открыл глаза.

– Ты права, Любаша: мне понравилась книга. Только за кульминацией неизбежно следует развязка. А вот до неё мы, скорее всего, дойти не успеем. Боюсь, что моя развязка наступит раньше, – он немного помолчал, затем продолжил: – Да, любопытный роман. На многое заставил по-другому смотреть. Я ведь тоже всегда был уверен, что к небу стремлюсь. Возомнил себя чуть ли не Богом. И даже не догадывался, что передо мною всего лишь лужа, в которой отражается небо. Кто автор романа?