Арсений Писаренко - Агарский мыс

«Любым другим» местом оказалась такая же точно комната на пятом этаже, где в порыве безудержного веселья Гоша решил сходить в окно за пивком. Итог для Гоши – инвалидность в дополнение к алкоголизму, для Кости – неоправданное чувство вины и пустая соседская койка.

Примерно через год после бенефиса Гоши, Костя сдал летнюю сессию и напился второй раз в своей жизни. Причем в лучших традициях своего бывшего соседа – попоище закончилось в его комнате. Утром оказалось, что кроме горы окурков, грязной посуды и пустых бутылок в комнате было кое-что ещё. На кровати его нового соседа, так некстати уехавшего домой на выходные, лежал труп девушки.

У Кости началась паника, он абсолютно не помнил событий прошедшей ночи. В итоге его мозг выдал потрясающее по своей глупости решение – избавиться от трупа. Никто девочку утром не искал. Значит, никто и не знает где она осталась на ночь, решил Костя. Под кроватью лежал дорожный чемодан, с колесиками и выдвижной ручкой. Девочка была небольшого роста и влезла в него идеально. Выбросив чемодан на свалку за пару километров от общаги, Костя уехал к родителям.

На следующий день за Костей приехали менты и увезли в городское отделение милиции. Как оказалось, о том, что девочка осталась ночевать в его комнате, известно было всем. Не искали её потому, что искать было некому – на следующее утро все разъехались на летние каникулы, а кто не уехал – ушли с самого утра похмеляться на берег озера.

Его держали в отделении милиции три дня. Экспертиза показала, что смерть наступила под утро вследствие оторвавшегося тромба, примерно за час до того, как тело впихнули в чемодан. Следов насильственной смерти на теле не обнаружили. Следственно, вины Кости в смерти девушки никакой нет. Во всяком случае, с точки зрения уголовного права. Как ни хотели опера улучшить себе показатель раскрытых убийств, здравый рассудок и определённая денежная сумма победили тягу к статистике и его отпустили.

Отец умершей после этого просил Костю объяснить, зачем было совать труп в чемодан, почему нельзя было вызвать скорую и т. д. Тот же вопрос задавали ему и в милиции, и его родители. Объяснить свои действия Костя никому, включая и себя, так и не смог.

– Давай помогу – не дождавшись ответа, Костя перехватил ручку моего чемодана.

Его колесики с одинаковыми интервалами громыхали о стыки квадратных плит, которыми была выложена дорожка, напоминая Косте о его ноше . Воздух вокруг был пропитан ленью, хотелось лечь поспать или зайти выпить холодного пива. А потом лечь поспать.

– Ты здесь работаешь?

– Вряд ли это можно назвать работой… Я иногда помогаю Евгению Борисовичу, выполняю его мелкие поручения. Но в столовую хожу регулярно. – Костя улыбнулся. Он называл Евгения Борисовича «Борисыч». – Борисыч редко меня о чем-то просит – встретить кого, например, помочь разгрузить продукты…

– …натянуть волейбольную сетку на пляже…? – я проверил свою интуицию.

– Нет, такого не было. Не припомню, чтоб на пляже играли в волейбол. Я если честно не особо люблю спорт, за исключением разве что бильярда. Ты любишь волейбол?

– Только смотреть, да и то – женский.

– Это столовая. – Костя кивнул головой в сторону здания в форме летающей тарелки с окнами на всю высоту торца. Дивный пример советской архитектуры.

Мы шли по аллее, взятой в тиски кипарисами, с клумбой посредине и лавочками по бокам. Аллея тянулась от центральных ворот до самого пляжа. Справа и слева от нее под углом в сорок пять градусов были расположены корпуса, по три с каждой стороны.

– Надолго приехал?

– Да не решил еще. Евгений Борисович – студенческий товарищ моих родителей. Папа договорился, чтоб меня поселили. Вроде как могу пробыть тут сколько захочу.

Свернув с аллеи налево, и пройдя вдоль одного из корпусов, мы вышли к баскетбольной площадке. Одно кольцо было отломано вместе с куском щита, а со второго ветер пытался оборвать остатки сетки. Сквозь трещины в асфальте проросла трава, а в одном месте даже несколько небольших тополей – свидетельство того, что в баскетбол тут играют так же, как и в волейбол. Рядом находился павильон со сценой, бетонный круг перед ним был опоясан деревянными лавочками.

– Нам туда – Костя показал на пустырь за павильоном.