Григорий Борзенко - Останавливающий время

Еще большее изумление у Дмитрия вызывало то, что он, при всем при этом, не потерял способности мыслить и передвигаться в реальном (в его понятии) времени. Это обстоятельство и позволило ему совершить чудо. Видя, что сын буквально застыл в воздухе, напоминая парящего в невесомости космонавта, Дмитрий поначалу обрадовался. Ему казалось, что тот сейчас взмахнет руками, как это делают космонавты, и начнет медленно плыть по воздуху назад, к яхте. Но в следующее мгновение Дмитрий понял, что сын, хотя и потрясающе медленно, однако продолжает падать в пучину! В следующее мгновение отец осознал и то, что собственно, происходит. С ошеломляющей для себя ясностью он понял, что ничего вокруг не застыло! Волны как катились, согласно неотвратимым законам природы, по океану, так и продолжали катиться. Сын, как падал в пучину, увлекаемый инерцией падения и силой земного притяжения, так и продолжает неотвратимо падать. Все дело в нем, в Дмитрии. Это он, по каким-то невероятным причинам, (скорее всего во всем виновата загадочная сила разряда молнии, прошедшего сквозь его тело и приведшего к таким неожиданным последствиям), получил возможность, что называется, останавливать время. Вернее, у него теперь появилась возможность мыслить и двигаться во сто крат быстрее, нежели все живое и неживое вокруг!

В иной ситуации бедолага долго бы приходил в себя после такого открытия. Сейчас времени на раздумье не было. Взгляд его был по-прежнему обращен в сторону падающего в пучину сына, и мысль сразу же сработала в нужном направлении: будет просто преступлением, если Дмитрий не использует этот свой новый чудодейственный дар для спасения Романа. Уж чего-чего, а к сыну он теперь точно успевает!

Что и было сделано! Он стрелой метнулся к борту, схватился левой рукой за канаты, правой крепко схватил сына за его правую руку, которая все еще тянулась к кораблю и к отцу, в поисках спасения, и…

И тут же отец понял, что если сейчас он резко дернет сына за руку, то может попросту оторвать ее. Ведь это для него, для Дмитрия, все происходит «нормально». Для Романа все происшедшее окажется таким чудовищно резким дерганьем его за руку, что…

Дмитрий уперся грудью в канаты, протянул к сыну обе руки, обхватил его руками за плечи, спину, стараясь поддерживать при этом голову, и медленно-медленно, насколько это было возможно, начал притягивать сына к себе…

Когда спустя какое-то время сын был спасен и отнесен отцом в каюту, буря начала успокаиваться. Период величайшего нервного перенапряжения для Дмитрия миновал, его разум и внутреннее состояние вернулись в нормальное временное исчисление. «Замедленная съемка» закончилась, и все вокруг него приобрело обычный ритм жизни. Буря улеглась, попутный ветер наполнял паруса «Ассоли», неся ее к родным берегам, Дмитрий то и дело оглядывался назад, в сторону скрывшегося за горизонтом незримого треугольника, трижды таинственного и трижды загадочного, в который раз подтвердившего свою удивительную репутацию…

– Металл! Даешь металл!!!

Не зря существует в народе наивная, но трижды не глупая пословица: «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало». И, хотя в ней фигурирует слово «дитя», смысл этой народной мудрости меньше всего касается этих малых несмышленых карапузов. Весь юмор этого изречения как раз и состоит в том, что взрослые и солидные, казалось бы, люди из-за своих увлечений и чудачеств превращаются едва ли не в детей малых, в своем всесокрушающем желании побыстрее «воткнуть в рот соску», то есть заняться любимым делом. Дело это может быть самое необычное. Необычными могут быть и превращения того, кто «тянется к любимой игрушке». Человек всю рабочую неделю восседал в кресле солидного кабинета, масса секретарей и посетителей «извертелись перед ним на пупе» в желании угодить всесильному и уважаемому Ивану Ивановичу, а он, лишь только «пропел гудок заводской», быстренько сменяет строгий деловой костюм на спортивные трусы или маскировочные брюки и резиновые сапоги, и до состояния «жопа в мыле» гоняет мяч с единомышленниками, или сутками сидит в камышах, боясь пошевелиться, чтобы в нужный момент сделать «пиф-паф» и порадоваться, словно дите малое, удачному выстрелу. При этом рыбацкий улов, охотничий трофей вызывают у него куда больший восторг, чем это было среди недели, когда он подписал удачный для своей компании многомиллионный контракт. Увы (а может, и к счастью), так устроен человек.