Валентин Иванов - Три чудодея

Вене нечего было возразить, но к этому времени он стал чаще и чаще задаваться попросом: Отчего же ты сейчас так одинок, Мастер, основатель школы Теории Всего?

Первым учеником у Светлакова был Григорий Павлюченко. Молодой, кудрявый и стройный, он пришёл к Гуриванычу с просьбой о поступлении к нему в аспирантуру. Сам Светлаков, рассказывая «Как-то ко мне подходит один из выпускников физического факультета университета и заявляет, что хотел бы продолжить углубленное изучение моей теории. Я ответил, что весьма рад такому интересу к моей деятельности, но сама теория представляет собой совершенно новое направление в современной физике, непривычна для тех, кто сталкивается с ней поначалу, и потому в настоящее время совершенно не диссертабельна. К счастью, моё честное предупреждение на молодого человека не подействовало, и именно он стал впроследствии моим первым и самым плодотворным учеником. Григорий прекрасно владел аппаратом современной математики и, в частности, далеко не простым её разделом, называемым функциональным анализом.

Нашим первым крупным успехом было полное исследование «двумерных геометрий», которое привлекло внимание геометров. Мой ученик установил связь принципа феноменологической симметрии с известным принципом групповой симметрии, затем подготовил кандидатскую диссертацию «Полная классификация физических структур произвольного ранга» и представил её в Совет университета по специальности «Теоретическая физика». Новизна направления, развиваемого им, была столь ошеломляющей, что это вызвало яростные дебаты, хотя созданный им математический аппарат и строгость доказательств основных положений диссертации не вызывали никаких сомнений. Главный вопрос оппонентов ставился так: «Какое отношение все это имеет к физике, если физика – наука экспериментальная?». С первого захода диссертация была отвергнута, как не соответствующая специальности, но диссертант оказался настырным. Он переделал изложение многих положений диссертации, чтобы учесть рекомендации Совета и рецензентов. Затем он лично начал обрабатывать всех оппонентов, и во втором заходе защитился совершенно уверенно.

Успешная защита была нашей первой победой в укоренении Теории Всего среди профессиональных ученых. Она придала Павлюченко новой энергии, и через несколько лет он основал новую науку – исчисление кортов. Главным итогом этой работы было строгое доказательство единственности физических структур произвольного ранга. Итог этот был столь значителен, что Григорий успешно защитил докторскую диссертацию «Групповые свойства физических структур». Высокую оценку этой работе дала академик Рожинский, у которого Григорий стажировался ранее. Математические результаты этих исследований заинтересовали академиков Близняка и Лизандрова, а также профессора Тютчева, оказавших большую помощь и поддержку в подготовке диссертации к защите. Это уже был настоящий триумф теории, после чего Павлюченко стал профессором университета и членом-корреспондентом академии Естествознания. В дальнейшем он стал разрабатывать новое направление «Вложение физических структур в структуры более высокого ранга», написал пять монографий по Теории Всего и в настоящее время готовит шестую с возможным ее изданием на английском языке. Создал свою школу в университете, в которой можно отметить двух его учеников, защитивших кандидатские диссертации по этой теме».

С Павлюченко началось создание школы. Позднее к ней присоединился доктор физматнаук Илья Тютчев, человек редкой эрудиции, который воспламенился идеями Светлакова и стал ревностным поклонником его теории, даже вызвался перевести на английский первую книгу о Теории Всего. Закончилась эта деятельность не самым радужным образом. К сожалению, у Тютчева был весьма своеобразный характер: он любил лесть, и воображал себя полубогом, не терпел никакой критики. Когда же Светлаков приносил ему какую-то совершенно новую информацию и замечал: «Ну вот, Илья, ты этого не знаешь, и того тоже», – он с трудом сдерживал уязвлённую гордость и начинал яростно спорить. Бывали случаи, когда Гуриваныч уходил от него, хлопнув дверью и давая себе клятву никогда более не пересекать порога этого дома.

После того, как Тютчев и еще большая группа учёных Академгородка подписали знаменитое «письмо сорока шести» в защиту незаконно осужденных Гинзбурга и Галанского, для Светлакова последовавшая за этим гроза прошла без особых последствий, а Тютчева выгнали из института и лишили права преподавать в университете. Настоящая причина была, возможно, не в письме, а в независимом характере Ильи и прямоте, с которой он говорил о профессиональных и человеческих качествах своих коллег, об интригах в среде чиновников от науки, о привилегиях, имевших место в Академгородке (специальный стол заказов, специальное медицинское обслуживание и прочие привилегии для начальства и докторов наук с их семьями). Весьма важным фактором, объясняющим причины его увольнения, была обширная деятельность в области самиздата. Еще в 60-е годы Тютчев участвовал в организации общественной библиотеки Самиздата. Для Самиздата он выбирал и переводил с разных языков книги по психологии, истории и политологии, которые считал особенно важными.