Вадим Храппа - Белая рыба

Он посидел немного за рулём, посигналил. Собаки подошли ближе и встали у дверей с обеих сторон, с интересом заглядывая внутрь машины.

Баттура посидел так минут семь. За это время один из псов, невзирая на завывание двигателя, который должен был отогнать его, обмочил переднее колесо. Вторая собака, прислонившись к машине, чесалась. Да так, что дрожал весь кузов. Баттура уехал бы, но приоткрытая дверь дома покачивалась от лёгкого ветра, а в окне гостиной виднелся экран работающего телевизора.

А потом из длинного, как замковое сооружение, сарая, вышел страус. Он, что-то пожёвывая, посмотрел по сторонам, тряхнул, растопырившиеся перья и вальяжно прошествовал в сторону сада. Страус тяжело шлёпал по жухлой траве динозаврьими лапищами.

Баттура был настолько ошарашен происходящим, что не заметил, как сзади, от ворот, подъехал белый "Мерседес"–караван. Из него выскочил Иван Медвецкий и побежал за страусом. Собаки, хрипло лая – следом.

Баттура, дождавшись, когда вся команда углубилась в сад, вышел из машины и затрусил в дом.

Телевизор громко пел по-шведски, а Светлана сидела на корточках возле электроплиты в кухне и копалась длинной вилкой в чреве духовки.

– Сейчас ты скажешь, что не слышала, как я сигналил, – сказал Баттура.

– Слышала.

– Что же не вышла? Меня чуть ваши псы не сожрали.

– Они воспитанные, ничего с тобой не сделали бы. А вот та тварь, что в сарае сидела… Он бы нам обоим уши поотщипывал.

– Страус, что ли?

Светлана распрямилась, бросила вилку на стол и повернулась к Баттуре.

– Страус… Чёрт бы побрал эту тварь! Запугал всю округу.

– Медвецкий побежал за ним.

– Вот только Ивана он и боится.

В телевизоре без всякой паузы одна шведская песня сменила другую.

– Весело вы тут живёте, – сказал Баттура.

– Да уж… Иван хочет ещё верблюдов завести.

– Зачем?

– Вот он идёт. У него и спроси, – сказала Светлана и вышла.

– Привет, – сказал Медвецкий. – Ты уже здесь? А я смотрю – в машине тебя нет. Думаю: куда делся? Я же помню, что ты собак боишься.

– Раз помнишь, то мог и привязать их. Тебе Светлана сказала, что я приеду?

– Сказала. Да я в трактире увяз. О, чёрт! Я же продукты в багажнике забыл! Посиди, я сейчас схожу к машине.

– А твои собаки где?

– Зачем они тебе?

– Вот как раз совсем не нужны. Просто я их боюсь. Мне тоже надо к машине. Я там кое-что детям привёз.

– Не бойся. Мои собаки нормальных людей не трогают.

– А страус?

– Фёдор? Я уже загнал его в вольеру. Сволочь! Куртку мне порвал.

Пока Медвецкий рылся среди сложенных в багажнике "Мерседеса" картонных коробок, Баттура достал ружьё и снял чехол.

Потом прикладом похлопал Ивана по заду.

– Глянь, что у меня есть.

Медвецкий, работая локтями, выпростал верхнюю часть туловища из багажника.

– А-а! – сказал он. – Мне тоже такое предлагали.

Баттура клацнул затвором.

– Правда, прелесть?

– Н-н-ну… не знаю, – сказал Медвецкий. – Оно как-то не кучно стреляет. Дробь раскидывает. Из него только быков бить пулей в упор.

– Это ты – от зависти, – обиделся Баттура.

– Конечно, – сказал Медвецкий, и взял коробку, из которой торчали куриные ноги и горлышки бутылок. – Пошли лучше водку пить. Давно мы с тобой не напивались.

Баттура прихватил пакет с виноградом, что купил для детей Медвецкого, вино – для Светланы, и они пошли в дом.

В телевизоре показывали репортаж с митинга на ратушной площади. Над толпой, среди черно-белых орлов и крестов, кое–где мелькали синие флаги европейского союза. Девица в камуфляже исступленно выкрикивала с трибуны лозунги, от которых за версту несло нацизмом.

– Они совсем уже свихнулись от этого путча в Пиллау, – сказал Баттура.

– Всё правильно, – сказал Медвецкий. – Нечего было москалям к нам соваться. Получили по печени, и ещё получат, если не успокоятся.

– Причём тут Москва?! Ты послушай, что эта баба орёт. Она же требует, чтобы литовцы отдали ей Мемель.

Телевизор вдруг замолчал. Иван, выкладывавший продукты из коробки, замер.

– Эй! – крикнул. – Кто там телевизор выключил?

– Я, – сказала Светлана, выходя на кухню. – Меня уже тошнит.

– Давай застрелим шарманку, – Баттура показал ружьё. – Смотри, какую я штуку купил.

Света молча прошла к плите.

– Она не любит этого, – тихо сказал Медвецкий.

Тут только Баттура вспомнил, что примерно такой же штукой, брат Светланы проделал в себе дыру с кулак.