Лариса Майорова - Чемодан

– Тихо ты. Ну! – резко вполголоса говорит санитар и замахивается на собаку. – Заткнись.

Доедает кашу, быстро кладёт пустую тарелку около женщины и уходит, оглядываясь по сторонам.

Вера приходит в себя. Пёс с жадностью вылизывает тарелку, которая с грохотом бьётся об стену. Впалые бока собаки поражают хозяйку. Лапы не держат Руди, подкашиваются. Из-за голодного спазма желудка он неестественно горбит спину, втягивает живот и скулит.

– Поел? Вот и хорошо, – гладит пса женщина. Она встаёт и шатаясь уходит в соседний вагон переодеться. На пути нос к носу сталкивается с санитаром.

– Аким, ты собаку кормил? – спрашивает Вера и пристально на него смотрит. Не моргая, молодой мужчина кивает головой.

Глубокая ночь. Наконец, сложные операции закончены. Медперсонал, шаркая ногами от усталости, убирается в операционной. Из тамбура раздаётся женский крик. Вера с коллегами вылетают в тамбур. Молоденькая санитарочка стоит ни жива ни мертва, прижавшись к стене. Её руки широко расставлены, а пальцы впились в железные створки дверей. Неподалёку от неё стоит собака с раздутыми боками, в зубах остаток человеческой плоти. Кисть руки валяется посередине тамбура.

Вера переводит на санитара полные ужаса глаза.

– Ты куда ампутированные конечности отнёс? – нахмурив брови, спрашивает Вера Акима.

– Да как и всегда, в мешках унёс! – отбивается санитар, невинно тараща глаза. – Может, с перрона пёс подобрал?

– Собака привязана! – кричит Вера.

Аким делает шаг вперёд и, выпячивая грудь, тараном прёт на Веру. Он злобно щерится и орёт:

– Ты солдат еды лишаешь, чтобы накормить чёртову псину!

– Я сама не ем, еду свою собаке отдаю! И эта чёртова псина 500 бойцов раненых с поля боя вытащила! – кричит разгоряченно женщина. Она уверенно делает шаг навстречу санитару. – Как теперь она будет работать, после того как ты её накормил?!

– Да пошла ты! Это всего лишь собака! – со злостью Аким расталкивает людей и выпрыгивает из вагона.

Обед. Медперсонал подходит к железной собачьей миске и делится своим пайком с животным. Кто ложку, кто две, кто половину перекладывает из своей тарелки. Аким улавливает косые, недобрые взгляды коллег и скрепя сердце кидает Руди кусочек хлеба.

Железнодорожные пути восстановлены. Поезд трогается и, набирая скорость, покидает станцию.

Вера идёт по вагонам, осматривает раненых. Она медленно продвигается между вплотную лежащих бойцов и останавливается возле совсем юного парнишки. Неожиданно парень подмигивает ей. Вера не реагирует, шатаясь, выходит из вагона в тамбур. Всё! Это последний вагон. Обессиленная, она прислоняется к стене и сползает на корточки. Женщина закрывает глаза и сильно прижимает кулак к груди. Хочется завыть, но вместо этого она тихо запевает:

Звуки вырываются из самого сердца и усиливаются под стук колёс. И вот она уже совсем не замечает, как поёт слишком громко. Слова песни доносятся до солдат. Чья-то рука приоткрывает дверь в тамбур. Они слушают Веру и чувствуют боль, накопившуюся в душе этой маленькой и бесстрашной женщины. Песня заканчивается, стоит тишина, нет даже стонов, только монотонный стук колес: ту-ду-туду-ту-ду-туду-ту-ду-туду… Поезд несёт красноармейцев в тыл.

Вера на обходе.

– Да никуда вы не пойдёте. И вовсе не врач вы сейчас, а упрямый пациент, которого постоянно надо усмирять, – ругается Вера на Константина Гавриловича и осторожно удерживает в постели мужчину, который пытается встать.

– Вер, да я не буду ходить. В перевязочной буду осматривать тех, кто сам приходит. Да ты гля-я-нь, там девчушки с бантиками до сих пор. Они только после школы, с двухмесячными курсами, бинтовать даже не умеют, а я тут валяюсь. Вер! Пусти, – требует мужчина, отстраняя Верины руки.

– Хорошо. Завтра посмотрим, – она накрывает одеялом доктора и спешит в следующий вагон. Константин Гаврилович тянет в проход голову и окликает женщину:

– Как там Палыч наш? Кто вместо него поезд ведёт?

Вера возвращается, подходит к доктору и пытается сдержать слёзы – не выходит. Она говорит прерывающимся, надрывающим душу голосом:

– Пло-хо. Мучается. Ожоги слишком об-ширные. Он горел, но… продолжал расцеплять вагоны. Послезавтра прооперирую. Мне понадобится ваша помощь, поэтому вам и надо набраться сил. А машиниста нового нашли – шустрый дедок, – нервы женщины окончательно сдают. Она зубами вонзается в нижнюю губу и торопится к выходу из вагона.