Светлана Фунтусова - Границы дозволенного. История в письмах

Помнишь, когда-то я, шутя, попросил у тебя автограф. Вчера вот получил твое первое январское письмо, прочел отрывки из твоего будущего романа и, знаешь, что пришло мне в голову? Возможно, я не зря просил его… Я вовсе не имею ввиду, что когда-нибудь ты получишь Нобелевскую премию по литературе. Я – не специалист, но все же… Мы поговорим об этом позже, когда встретимся. Мне есть, что сказать тебе. Мне есть, о чем спросить тебя. Но в любом случае спасибо! за те главы романа, что ты прислала мне… Я понял все.

…Ну, вот, дело подходит к концу письма, и пришло время выполнить обещание. Расскажу тебе всю правду: то, что я думаю о тебе. Только прежде, Красавица, ты уж чуть-чуть прикрой свои глазки, а то мне будет ужасно стыдно… Готова? Тогда поехали!

Ты – необыкновенная девушка. И у тебя много достоинств. Но есть среди них одно, о котором, я уверен, ты даже и не догадываешься: ты смогла вернуть мне утраченное… С тех пор как я приехал сюда, я даже не думал о том, что у меня есть какие-то проблемы и заботы. Ты заставляешь меня думать только о тебе. Это очень приятно: думать о ком-то другом. Наверное, было бы еще приятнее заботиться о тебе, что я и обещаю, когда мы вновь встретимся. Я изменюсь. Я обещаю. Верь мне, пожалуйста.

P.S. Ты не обидишься, если я дам тебе совет? Давай сохраним наши письма! Я передумал. Когда-нибудь мы сможем поделиться ими с человечеством… Кроме того, если к тому моменту мы будем до сих пор не вместе или уже не вместе, я обязательно приобрету твою книгу. Но не буду ее читать. Почему? Потому что я буду знать ее наизусть, от первой до последней строчки. Веришь? Спорить бесполезно, дорогая моя, как ни странно, но я тоже причастен к этой Истории. Хотя я совершенно не горжусь тем, что натворил в ней, но я был здесь. И был главным героем… А был или есть – решать тебе!

03.02.1993

Зима – располагающее к одиночеству время, но с другой стороны – это время пересмотра жизни. Зима – как порог, ступень к очередному этапу жизни. Переступишь или нет… Почему-то в этот период всё становится наиболее заметным, каким-то выпуклым среди повседневности, заставляет особенно остро чувствовать… Один из моих новых тутошних друзей утверждает, что к зиме непременно нужно жениться, чтобы избавляться от всего этого…

Помню стихи одного из твоих любимых норвежских поэтов, кажется Ховарда Рэма. Там были нижеследующие строчки, которые теперь всегда отчего-то всплывают в голове, как только люди в моем окружении начинают говорить о зиме… Странный ассоциативный ряд получился…

Но я люблю зиму, холод и снег. Совершенный момент – заключительные кадры исландского фильма «Рейкьявик 101», где герой забирается на ближайшую снежную гору, падает лицом к небу в огромный сугроб и лежит долго-долго… Его, мучавшегося от зимы в течение всего фильма, засыпает снегом, а он лежит и в успокоении разглядывает звездное небо… Иногда мне кажется, что это я.

Вся неделя прошла странно и сюрно, в поисках выхода из обыденности и боли. Я пытался взять несколько days-off на работе и уехать на безлюдье к Балтийскому морю, чтобы там найти равновесие души. Но мне сказали, что нужно работать. Так я остался в этом местного масштаба мегаполисе…

Ты не читала книгу Питера Хёга «Чувство снега фрёкен Смиллы»? Что же такое я спрашиваю! Иногда кажется, что всех северян роднит это чувство. После прочтения книги и я нашел наконец-то слова к тому, что всегда чувствовал, но не мог объяснить по отношению к зиме… Позже после работы я гулял пару часов, но все не в унисон погоде, подавленный и пришибленный ощущением, что время становится все дороже и дороже.

17.02.1993

Вот так. Наотмашь! Запятая или точка? Внезапно я осознал, что происходит… Ты, конечно, здорово меня приручила, а я даже не заметил и отдал сердце. Или то, что от него осталось. Не надо, отпусти. Мне нельзя сейчас быть с тобой. Совсем нельзя. Слышишь?!

Ты отказалась мне помочь… Ну, что же, я попытаюсь сам все решить. Единственное, что я могу сказать, так это то, что в августе или сентябре я встречусь с тобой. Обязательно встречусь! Слышишь? Я найду тебя!

13.03.1993

Мне тяжело. Помоги мне. Пожалуйста.

30.03.1993

Очень рад новой возможности написать тебе еще одно письмо! Надеюсь, ты поняла причину безобразия моих предыдущих писем. Прости! Моя ненормальность когда-нибудь достанет тебя. И я этого очень боюсь!