Мария Дмитрова - Перекресток в центре Европы

На следующий же день Юля потащила его на биржу. Там, с помощью личного переводчика, она очень быстро поняла, что никакое пособие по безработице ей получить не удастся. Опять понадобилась та самая справка о совокупном доходе семьи, которую мог выправить только ее фиктивный супруг. От нее, к сожалению, не зависело ничего.

Юля набрала в биржевом компьютере целую охапку объявлений с предложениями о работе и купила газету «Праце» ( работа ). Газета была переполнена самыми разными предложениями, и Юлька было воспряла духом. Однако радость оказалась преждевременной, так как везде в основном значились контактные телефоны. Пришлось отбирать объявления, где был указан адрес. Женя, несмотря на то, что вроде бы мог сносно объясниться, для телефонных переговоров не годился. Маленький словарный запас, жуткое произношение и полная невозможность донести свою мысль жестами начисто исключали телефонное общение. Пришлось слоняться по нужным адресам лично. С утра Юля составляла примерный план передвижений и методично обходила намеченные объекты. Ни на что особенное она не претендовала. Горничная, судомойка, уборщица и тому подобные виды деятельности – это было единственное, на что можно было рассчитывать «без языка». Однако после нескольких дней хождений у Юли сдали нервы.

– Нигде не берут! – жаловалась она Алле с Володей, как всегда, заглянувшим вечером, – не понимаю, почему.

– Конечно, они тебя не возьмут! Приходишь с улицы, двух слов связать не можешь. Кто ты, что ты – никто не знает, – объяснил Вова, – почему они вообще должны предоставлять тебе работу? Кстати, я слышал, что русскому могут предложить какое-нибудь место только в том случае, если от него отказалось семь чехов, или десять, не помню точно.

– Но это же дискриминация!

– Негласная политика, – кивнул Вова, – зачем им чужие безработные, если у них полно собственных!

– И что теперь? С пособием не получается, с работой, выходит – тоже, и что дальше? Я тут подумала, может, наплевать на все и обратиться к Зине? Ну, помогла же она барышням, которые живут у нее, найти работу? А что особенного, – удивленно добавила она, видя, как Вова встрепенулся при ее словах, – мне не до жиру…

Молодой человек расхохотался:

– Ты меня уморишь! Ой, не могу, – повторял он, отмахиваясь от Юли, – ты меня уморишь своими идеями! Да неужели ты не знаешь, где работают, эти, как ты выразилась, барышни?

И рассказал, что Зина, конечно, не может считаться бордель-мамой в полном смысле этого слова, собственного заведения у нее нет. Но на Перловке она – весьма известная личность, имеет там немало знакомых и не без выгоды для себя частенько пристраивает туда всех желающих. Попутно предоставляет им жилплощадь и обеспечивает покровительство. Так что трудоустройство гарантировано, стоит только захотеть.

«Вот почему те девицы так непристойно хихикали в день свадьбы!» – запоздало ужаснулась Юля.

Кроме Юли работу искали Лариса и Марго.

У Ларисы случилась большая неприятность: выяснилось, что ее затея с открытием магазина не будет иметь успеха, так как он находился совсем рядышком с огромным свежевыстроенным супермаркетом, который должен открыться со дня на день. Конкурировать с гигантским торговым монстром, работающим, к тому же в режиме нон стоп, было нереально.

– Нет, ну какие гады, – возмущалась Лариса, ругая тех, у кого она перекупила дело, – хоть бы предупредили! Я же все деньги ухлопала на этот дурацкий магазин! А я-то идиотка все удивлялась, что все так гладко и быстро решилось!

– Что они, больные что ли, предупреждать тебя? Самой надо было нос по ветру держать, – с присущей ему участливостью возразил Женька, – да они рады-радехоньки были, что нашли дураков!

Таким образом, Лариса осталась на бобах со своим разрешением на предпринимательство и оплаченной за полгода вперед арендой. В пассив, бесспорно, пришлось занести грандиозный ремонт этого помещения, с которым она размахнулась на радостях. А плюсом было, то, что она могла использовать этот магазин в качестве жилья, правда, по возможности не привлекая внимание полиции, так как помещение, к жилому фонду не принадлежало, и жить в нем законно было нельзя. Теперь Ларисе оставалось только одно: немедленно соглашаться на предложение землячки, которая передавала ей свое место работы. Землячке несказанно повезло: она устроилась на прекрасную и такую недоступную должность, как умывачка надоби ( судомойка ) в каком-то ресторане.