Марина Тмин - Снова стать маленькой

а что там за морем? я где-то слышала,

что дивный край, что солнца вечный жар,

что никогда не станет немощен и стар,

кто в даль морскую хоть однажды вышел,

кто пересёк безмерную морскую гладь,

достиг волшебных стран, где прежде не бывал,

вкусил табак, какао, самбу, карнавал,

узнал такое, что и не мечтал узнать.

я где-то слышала, что это край земной,

все – удовольствие, и жизнь, и блеск, и смех,

что не напрасно как магнитом манит всех,

и магия творится…

только не со мной.

мне, честно говоря, таких «чудесных» стран

хотелось бы не знать, тем более – не видеть,

мне не хотелось бы кого-нибудь обидеть,

но каждый третий здесь – законченный болван,

нет ничего, тут абсолютный ноль

по меркам всем, критериям и пунктам.

быть может, здесь и нравится кому-то,

но, к сожалению, не нам с тобой.

видели ли вы колумбийское небо,

сплошь усыпанное звёздами,

зажатое меж двух горных цепей,

окружённое противостоящими армиями,

которые под покровом ночи

делятся самыми сокровенными желаниями,

где утром большая чёрная женщина

сворачивает курице шею,

закидывает ее в ведро

и прямо так укладывает на сковородку,

с перьями и выпученными глазами.

где несчётные толпы голодных,

худых и нищих, плетутся вдоль трасс

бесконечными косяками,

сгибаясь от тяжести жизни,

судьбы, своего же скарба,

сгибаясь под ненужным дерьмом

набитыми рюкзаками.

все они рассеиваются по фермам и полустанкам,

заводят ещё больше детей,

забытых богом, никому не нужных,

чтобы те, подрастая, пополняли ряды попрошаек,

и наполнение даже ужаснее того,

что видать снаружи.

в общем, небо один в один,

как в любой другой точке земного шара,

тем более, что и полушарие такое же северное,

и звезда полярная путь освещает.

в конечном счете,

и бог на этом небе сидит такой же.

и не ясно, то ли он не видит,

что тут творится, то ли люди забыли, что он за всеми внимательно наблюдает.

вначале было слово, и слово было «бог»,

и бог хотел нормально сделать, но не смог.

проект «латино», очевидно, ему не удался,

из-под контроля вышло все, и тут, и сям.

и глядя в ужасе блаженном на то, что сотворил,

на континент махнул рукой и вслух проговорил:

«вы дальше, хм, давайте как-то сами,

я дал вам реки, горы, океан и одарил лесами,

я дал вам почвы и дожди, какао и табак,

все это может запороть лишь конченый дурак».

и бог замолк, и начался полнейший беспредел,

тут каждый ладил быт так, как он сам умел,

и в общем, все бы ничего, если б хоть кто-нибудь

сумел бы их направить на адекватный путь.

вначале было слово, и слово было «бог»,

и бог создал Америку, но одолеть не смог.

представьте Сочи без единого ресторана,

без магазинов, лавочек и таксистов,

только разруха, серость, пыль и бураны,

пеликаны да пустующая пристань.

вот вам – достовернейшая картина

перуанского побережья, хоть плачь, хоть смейся,

горы, бедность, пластиком заваленные равнины,

падай в холодную грязную воду и с веками слейся.

пройдись по улицам с фасадами обветшалыми,

приглядись, как люди живут, едят и общаются,

и собственные проблемы покажутся нелепыми, малыми

в сравнении с перуанским умением вести хозяйство.

туристическая деревня, пустующая в несезон,

сосновый лес, подбирающийся к воде вплотную,

ни асфальта, ни супермаркетов, ни каких-либо модных зон,

только псы, нарушающие тишину ночную.

только крошка-причал с парой рыбацких лодок,

памятник неизвестному, неизвестно зачем поставленный,

невозможно вычислить ни страну, ни город, ни время года,

и время, тягучее, точно мазут расплавленный.

и вода – чуть дотронешься, сразу же сводит скулы

и закаты, яркие, пробивающиеся сквозь еловые лапы

и в любую погоду в воде – серферы и акулы,

и любое время – время любить и плакать.

в моем Берлине всюду звуки техно,

и молодость, и вечный шум шоссе,

и парки утром пьяные в росе,

и солнце падает на купол Рейха.

в моем Париже кислое вино,

Монмартр, Лувр, бедные кварталы,

сады, соборы, замки и вокзалы,

закрыть глаза и медленно идти на дно.

в моей мечте, в далеком знойном Рио,

все пьяно, весело, нелепо и смешно,