Марина Тмин - Лагеря и этапы

Нет, придется все рассказать сначала,

И число, и гербовая печать,

Видит бог – я очень давно молчала,

Но теперь не могу молчать.

В.Н.Полозкова

«Лагеря и этапы» – маленькие очерки, иронично названные, о настоящих лагерях, детских, спортивных, в которых я провела значительную часть своей жизни. Это воспоминания и заметки, честные и правдивые, о настоящей дружбе, о красоте, о детстве, первой любви. Об этапах взросления, преодоления себя и своих страхов. О жизненных этапах. О предательствах, ссорах, недомолвках, недопонимании. Об искренних привязанностях и самых прочных и нерушимых узах.

Я пыталась воссоздать атмосферу, царившую в то время, максимально достоверно и правдоподобно, все люди наделены именно теми чертами характера, которые в реальной жизни составляют их отличительные особенности. Некоторые предстают в невыгодном свете, может, я судила иногда излишне строго, или была непримирима с какими-то вещами. Но сейчас это беспристрастный взгляд со стороны человека, все это пережившего и преодолевшего, воспоминания, прошедшие через фильтр времени. Я заглядываю сквозь мутное стекло своей памяти в самые дальние уголки души, показывая все так, как оно было для меня, как я воспринимала происходящее, как относилась к людям, как понимала их и их поступки. И как, по моим ощущениям, они относились ко мне.

Я нарочно не вставляла никакие диалоги, кроме тех, в точности которых уверена на сто процентов. Придумывать же что-то и добавлять от себя я не хотела, чтобы не создавать путаницы и не писать неточности. Слова были бы недостоверны, никаких записей и дневников я тогда не вела, а если и записывала что-то, то все это уже давно утеряно. Так что рассказанное мной – коллекция обрывочных лоскутов памяти, кропотливо собранных и описанных. Что, по сути, является непростой задачей, так как многие события происходили, когда я была еще совсем маленькой, около двадцати лет назад, другие не отстоят по времени столь далеко, но все же не складываются в стройную линию повествования. Хронология во многих местах нарушена, ибо для меня последние несколько лет, в более уже сознательном возрасте, были настолько сильно эмоционально окрашены, а потом старательно запрятаны вглубь сознания, что временные рамки стерты. Случавшееся раньше я вспоминаю, как более приближенное к нынешнему моменту, а эпизоды недавние кажутся далекими и несбыточными, как бы нереальными. Текст пестрит сомнениями, всяческими «кажется», «должно быть», «наверное» и т.д., поскольку память – штука ненадежная. К тому же, история касается не только меня, но и многих людей, имевших свое мнение относительно всего случившегося. Людей, бывших для меня самыми близкими друзьями, моей семьей. На протяжении нашего лета длиною в целую жизнь.

За почти двадцать лет мне ни разу не приходило в голову написать о чем-то столь важном, волнующем, знакомом. Вывернуть всю подноготную наружу, вывести саму себя на чистую воду. Не помню, чтобы мне когда-нибудь хотелось записать то, что с нами творилось, что творили мы. Это казалось немыслимым – описывать всех их, таких любимых, таких значимых, какими-то пустыми и бездушными словами. А потом все прошло, переварилось, переболело, перегорело, было проглочено и вырывается теперь изнутри, просясь на волю. Пишу, как говорится, потому что не могу об этом молчать. Жалею только о том, что не делала раньше никаких, пускай бы самых незначительных заметок, наметок, которые могли бы сейчас мне сильно пригодиться. Воссоздавать давно забытое и прошедшее – сложно. Но обстоятельства сложились так, что через пять лет после последнего визита моего к истокам счастья, мы приехали сюда вновь, и истории полились на меня отовсюду, не давая продохнуть ни на секунду. Пришлось писать.

По опустевшим игровым площадкам ветер

разносит крики призраков,–

Вчера здесь были дети.

Pianoboy .

Захлестывает с головой какая-то неисчислимая тоска, которую не измерить, не втиснуть ни в какие рамки, не вместить ни в одну печатную строку. Если бы пришлось постараться, я бы, наверное, выдумала новый словарь. В нем слова «детство, ожидания, лес, забота, воспоминания, спелость, свежесть, печаль» и проч. стояли бы в одном ряду. Пускай и были бы замещены другими, более емкими, более красочными, способными передать пусть даже одну тысячную того, что высвечивается на моем эмоциональном циферблате.