Андрей Висмут - Дичь и блажь

Курю. В руках держу постер с разворота музыкального журнала – презент от доктора. «Вслушайся!» – взывала надпись, набранная моноспейсным шрифтом. Мне нравился посыл, хоть и не было понятно, в каком ключе с ним работать. Для удобства я согнул постер вчетверо, а потом пожалел, что испортил глянец.

Музыка всегда была частью моей жизни. Стоит залезть в наушники и выйти на улицу, как становишься главным героем неснятого клипа. Окружающая среда превращается в один большой эквалайзер. Люди меняют позы, шагают в ритм. Все пульсирует вокруг, плывет в разноцветной дымке вместе с витринами и рекламными вывесками. Можно стоять на мосту и смотреть на сомнамбулический поток машин. Светящиеся красные пятна выныривают из-под ног, уносятся вдаль и там сплавляются в одну непрерывную линию. Тебе не нужна машина, чтобы проехаться, потому что в своей фантазии всегда можно запрыгнуть в теплый салон любого автомобиля и умчаться от всего. Понимаете? От всего! Вокруг все становится твоим. Можно быть причастным к целым эпохам, находиться в центре любых событий! И грусть… Настоящая грусть, фарширующая смыслом, а не вакуумной пустотой, как сейчас.

Я слегка застал те времена, когда слово «контент» не содержало в себе нынешнюю унитарность. Тот, кто всерьез интересовался музыкой, вынужден был шариться по прилавкам с таким же остервенением, с каким ученый откапывает материал в редких библиотеках. Вспоминаются куча информационных носителей и заставленные коллекциями полки у приятелей постарше. Сегодня в несколько прикосновений подушечки пальца прямо из воздуха высасывают любую композицию. Музыка не ушла из моей жизни, она перестала переть. Кто-то забыл закрыть музыкальную шкатулку, и все аудиоволшебство выветрилось. Я больше не мог чувствовать спецэффекты, даже будучи сильно вдолбленным. Я больше не творец.

Интересно забраться в головы той офисной парочке и прослушать пару треков через их ментальные аудиоплееры. Понимание того, что там тоже не все в порядке, меня нисколько не утешало, не вдохновляло, не мотивировало… Ну разве что объюзаться и сходить в клуб сегодня! Выбор стоял между айдиэмными французами и каким-то свеженьким локальным электропопом. Времени подумать было достаточно…

В пятницу лица людей становятся счастливее, чем обычно. Я торопился накосмодромиться, чтобы попасть в столичный ритм. Космодромами я называл такие полутусовые недорогие местечки, куда народ набивался, чтобы сначала поесть, а потом плавно втечь в бар и в музло. Доминировали разговоры о работе. Это всегда занудно и неудобно хотя бы потому, что ни черта не слышно. Много студентов последних курсов, демонстративно прогуливающих свои первые зарплаты. Часа через два начинаются сеансы массовой психотерапии. Хочется написать, что девчонки с румяными щечками начинают «танцевать», но правдивее и точнее будет передать смысл с помощью фразы: «Пытаются отрываться». Испанский стыд! Фейспалм! Смотрю на тебя и думаю: где разошлись наши культурные дорожки? Почему мне так неловко от твоих движений? Это как если бы я увидел здесь ту канцелярскую львицу из бизнес-центра, ходульно выплясывающую после парочки бокалов клубничного дайкири. Уверяю вас, она сюда может легко заявиться на свой ДР.

За барной стойкой я традиционно стартанул с нескольких шотов в одиночестве. Мой взгляд просканировал помещение и отыскал знакомых. Привычка заныривать в компании другим человеком заставила ждать, пока мысли перестанут быть такими вязкими. Вечерняя Шакти снизошла быстро. Выражение моего лица поменялось. Тоска отступала. Я засиял, как новогодняя елка, и приготовился к эффектному громкому появлению.

«Привет-че-как-рассказывайте», искрометные шутки. Я не знал точно всех этих людей, кроме двух копирайтеров. Компания подобралась не самая плохая. Парни обсуждали 3D-визуализацию. Я не умничал, говорил мало, но резко и экстазно, отчего был засыпан вопросами. Заготовленные ответы выстреливали фейерверками, посыпая мишурой умы. Я привлек внимание и уже совсем скоро создал плотную ауру кутежа. Она ощущалась физически. Ее можно было лепить в воздухе и размазывать по лицу посетителей. Магия окутывала соседние столики, заставляя людей высоко поднимать бокалы. Крики! Вот она, принципиально иная форма коммуникации, в которой я знаю толк! Я крутил ручку на каком-то механизме, и настроение людей взлетало. Хотелось вызывать восхищение. Льющиеся из нескольких дозаторов жидкости обволакивали размолотый шейкером лед. Похвала со стороны красоток заставляла повышать темп, еще быстрее и еще самозабвеннее заглатывать коктейли.