Игорь Балдин - Юляшкина книжка

«Мальчик Гриша»

Гриша подошёл ко мне, когда я, в солнечных очках на пол-лица выходила на Баррикадной из метро. Жарило солнце, и я почему-то плохо переносила эту внезапную для холодного лета 2017-го, жару. Он пересек внушительный встречный поток людей и шёл именно ко мне. Для меня до сих пор загадка – почему. Возможно, я шла несколько медленнее остальных и он подумал, что я не очень спешу..

– Извините, дайте, пожалуйста, денег на булочку. Я проголодался очень. – и улыбка из под кепки – детская-детская, немного пьяная. Такая, что я сразу подумала, что этот семнадцатилетний парень под чем-то. Недоверие и желание поверить одновременно. Страх, что разводят и желание помочь мальчишке. Вспомнила сына. Он будет таким же через каких-то 10—11 лет. А вдруг ему вот так же нужна будет помощь?

– А где здесь булки продаются?

– Там или вот там. Тут много мест с булками! – глаза превратились в щелки и морщинки-лучики в уголках.

– Окей, пойдём.

И я повела его в кафе у метро.

– Что у тебя случилось-то? – море недоверия, наверное, парень под кайфом или отходит.

– Да я поступать приехал. Документы подал и вот теперь жду.

– Куда поступаешь?

– В училище музыкальное. В Гнесинку, в консерваторию подал. Где примут – там и буду.

Заходим в кафе, садимся за столик. Официант. Дайте, пожалуйста, меню.

– Заказывай, что хочешь. Поешь как следует.

Уткнулись носами в меню. Задумчиво листает, немного пыхтит, козырёк чёрной кепки под тенью прячет глаза.

– Мне, пожалуйста, овсянку на воде.

– Только на молоке есть.

– Тогда гречневую лапшу с курицей. И чай зелёный. Я так чай люблю зелёный в последнее время!

– Облепиховый морс, пожалуйста. Ну и на чем ты играешь?

– На скрипке! Я хочу подучиться здесь немного. А потом – путешествовать по миру. Зачем сидеть на одном месте? Не хочу осесть в Москве и играть в одном оркестре всю жизнь. Хочу мир посмотреть!

– А ты откуда?

– Из Бердянска.

– Как там сейчас?

– Да нормально, более-менее. Я здесь -значит всё нормально. Там мама осталась.

– А папа есть?

– Нет. Он умер, когда я был маленький.

– …

– Вот я рассказываю и у всех такая реакция. А на самом деле – че такого? Я его даже не помню совсем. Конечно, хочется, чтобы был рядом кто-то типа отца, но и так жить можно.

– Мама переживает за тебя, наверное.

– Да маме главное говорить всегда, что всё хорошо. Не хочу на неё свои проблемы вешать. Я уже здоровый мужик! – смеётся.

– А где ты живёшь сейчас?

– В Митино. Подрабатываю курьером, листовки раздаю иногда. Тут для работы гражданство нужно. А я даже в Макдональдс устроится не могу. Документов нужных нет. «Ты с Украины? – парам-пам-пам-пам! (Мелодия из рекламы Макдоналдс) Гуд бай!»

– У меня сын есть шестилетний. Я подумала, а вдруг он тоже когда-нибудь окажется в твоей ситуации.

– Да, люди здесь – все в себе. А нужно живое общение. Общение – это и есть жизнь. Тут каждый бежит на работу, все заняты. Даже вот с девушками знакомлюсь, они вроде хи-хи, ха-ха, телефончик оставляют. А потом – «мне некогда, да, я и завтра не смогу, а когда смогу – не знаю».

– Много дел у людей здесь.

– Не, мне мама говорит: «человек всегда может найти время на то, чтобы пообщаться с тем, кто ему интересен».

Он ест лапшу с курицей очень аккуратно. Аристократ прям. Хоть и в кепке.

– Я когда рассказываю друзьям, где я бываю, они все «ого! Круто!». А я им – и вы так сможете! Все ведь в наших руках! Мне мой педагог по скрипке всегда говорила: «надо разучивать сразу несколько произведений, иначе если повторять все время одно – то и его как следует не сыграешь, и других не узнаешь». Так и в жизни: не надо зацикливаться на чем-то одном, не нужно цепляться за место.

Я не допила морс. Расплатилась. Мне стало не по себе от того, что эти вещи я понимаю только сейчас, а парню всего-то 17. Откуда такие мудрецы вылупляются?

– Пока, дружок, удачи. С дурью поосторожней. И пусть всё получится у тебя.

Очки на пол-лица, бегу на работу.

«Времена, когда мы не знали слова эмпатия»

Ты всегда открываешь свое сердце людям, ты не умеешь делать и мыслить наполовину. И часто себя за это коришь. Говоришь, многие к этому не готовы, вспоминаешь о группках, что в студенчестве и после объединялись против тебя, непонятно, как и зачем. Думаешь, что с тобой не так. Но с тобой всё так, как и должно быть. И я влюблен в твою искренность, честность, ты восхищаешь меня тем, что рефлексируешь, встретив бродягу. А потом думаешь, как он там, почему не помогла, что не так сказала. В этом ты и твоя глубина, о красоте которой с каждым годом я узнаю всё больше.