Игорь Балдин - Юляшкина книжка

Следят за черной стрелкой вновь две пары детских глаз,

Хоть и не знают, сколько в порт «Сметливому» идти.

Кафе, песок и лабиринт светящихся витрин,

А за стеклом – пучина звезд, божественный Парнас,

Но он – в ловушке, он устал, он здесь совсем один,

Ведь где-то там безмолвно ждут две пары детских глаз.

«Зеленокумский балкон»

Я часто вспоминаю жаркий южный Зеленокумск, балкон бабушки и дедушки и глубокое испещренное звёздами августовское небо, что нависало над ним будто козырек. В моих детских снах на этом балконе я пересекал галактики. Я мечтал, что нужно только найти что-то, какой-нибудь переключатель или ключ, и всё заработает: бетон отделится от кирпичной стены, и я полечу к другим планетам.

Ты дала мне этот ключ. Сначала открыла им двери своего сердца, и я проник в одну вселенную, потом под сердцем выносила наших прекрасных детей и дала мне еще два ключа. И теперь мы уже вместе совершаем наш magical mystery tour across the universe (куда же без наших кумиров).

«Снег»

Первый спасительный снег

Мир накрывает густыми волнами.

Тише шаги, сказочней свет,

Белые искры горят под ногами,

Белые птицы воркуют над нами —

Это навек.

Город застыл. Шум метро, гул машин —

Все здесь звучит вопреки камертону.

Шепчет о чем-то зимы господин,

А фонари в молчаливом поклоне

Нас провожают. Объятий твоих

Хватит, чтоб выйти в иные пределы.

Прячься любимая в мой воротник

И полетели.

«Золотой ключик»

Искусству смотреть дальше собственного носа меня научила ты. Я помню, как летом, это был курс, кажется, третий, ты позвала меня в храм. Ты надела лёгкое белое платье в пол, и я тут же забыл о цели нашей прогулки. Я думал о том, о чём в этой ситуации думать было никак нельзя – откровенно говоря, обо всём, что это платье прячет. Но мы зашли за ограду, сели напротив красных кирпичных стен и крестов, и ты снова незаметно протянула мне ключ, ключ, которым я до сих пор научился не открывать, а только приоткрывать двери. Именно в тот день, рассматривая людей, возвращающихся со службы домой, я понял, что от некогда любимых фраз «Господь у каждого свой», «я интерконфессионален», «Бог внутри каждого из нас» и тд. и тп. тянет фальшью. А дальше было много всего: и чаепития с отцом Николаем, и твои рассказы о паломничестве в Оптину Пустынь, и долгая служба в Троице-Сергиевой Лавре (я помню не только о том, как тянуло спину), и волшебные Покрова на Нерли, и сказка венчания, первые исповедь, причастие, всенощная и даже статья в православной газете. Но это было потом. А сейчас ты пришла и тихо показала мне нечто очень важное. У тебя ведь настоящий талант – не разглагольствуя, своей маленькой ладошкой заставить ближнего veni vidi, чтобы однажды vici. В моих рифмах появились слова «Бог», «крест» – это всё Он, и, конечно, это всё ты.

***

Мне сказали: «Смотри, абсолютное зло

Пред тобой с наготою Адама,

Что людей превращает в духовных рабов,

Рушит свод иудейского храма».

Я увидел прекрасный, сияющий взгляд,

Словно небо, глубокий, безбрежный,

И спросил их: «Быть может, он не виноват?

Коль не праведник – точно не грешник.»

Мне ответили: «Слушай, он тысячи душ

Навсегда ввёл в обман и сомненье.

Властолюбец, ревнитель страданий и мук,

Обещал только падшим спасенье».

Я подумал: «Возможно, хватило б с глупца,

Что не ведал своих же ошибок,

Наказание плетью, иголок венка

И презренья случайных улыбок»

Мне сказали: «Так знай, он ещё лжепророк,

Чьё рожденье – погибель младенцев,

Чьё ученье – хула на духовных отцов,

Чья мечта – цитадель иноверцев!»

Я представил, что в мире нет смерти и зла,

Всем открыты для счастья объятья;

Каждой мыслью своей ненавидя лжеца

Поднимал я его на распятье.

Я всегда много говорил и писал, часто бездарно, часто одно и то же, брал количеством, а не качеством. И удивительно, что ты всегда умела находить зерно мысли среди этой шелухи словесных конструкций, подхватывать тему и раз – переворачивать всё так, что моя глупая болтовня превращалась в наш осмысленный диалог. Ты и сейчас не просто скромна, сверхсамокритична. И в этом смысле твои слова о себе самой часто расходятся с твоими поступками. Чего стоит один только мальчик Гриша. В этой истории я от и до узнаю тебя, девочку всей моей жизни.