Константин Игнатов - В рассвет перед днём смерти…

– Ужас! Что это за место, зачем ты меня сюда привел?! – В сердцах воскликнула она, ее голос звучал низко, как будто даже со срывами – Мне трудно дышать, меня прямо всю выкручивает назад.

– Это Москва. Да. Москва. Так называют это страшное место люди, – ответил приглушенно Демон, его глаза засверкали нехорошим огоньком.

– Какой кошмар, что мне здесь делать?! Здесь проживают ужасные существа. Все уродливо, абсурдно, время ограничено пространством жизни, а моя роль нивелируется бестолковостью смысла! – Злостно выкрикнула она, а затем слегка прицокнув языком добавила, – отвратительные лица, позабывшие о неизбежности, не знающие любви и сострадания, в этом городе нет красивых душ, мне нечего здесь делать! – она приподняла бровь и уставила свои холодные глаза на Демона.

– Подожди… Я хотел тебе рассказать об одном… очень интересном человеке… Случайно наткнувшись вчера в архивах, я нашел его дело, и скажу тебе откровенно, более загадочного существа я не видывал никогда. Он молод, красив, талантлив где-то внутри, однако – незаметен, в принципе, я бы назвал его неприметным, а душу его – некрасивой, да и вообще, довольно похожей на многие другие, живущие в этом городе. Но этот человек другой. – Сейчас Демон наклонился к самому уху Смерти и тихо, будто опасаясь спугнуть несчастную тишину, прошептал, – Он никогда… ни разу в жизни не был влюблен.

– Он одинок? – холодно вопросила Смерть и голос ее дрогнул.

– О нет! У него есть жена, но он несчастен. За восемь лет их брака он ни разу не видел снов! – Демон отвел глаза в сторону и изобразил на своем лице легкую улыбку.

– Но как же он живет с ней?

– Удивительная душа, да и только, но ей нечего здесь больше делать, ее пора забрать, и за этим ты здесь, – едва слышно проговорил Демон так, что его некогда карие глаза превратились в холодные серые ледышки.

– Я устала, – отвернувшись и сделав хороший глоток вина, сказала Смерть, -всякий раз ты мне подсовываешь глупые, пустые дела, от них так и исходит навязчивый запах скуки, я же не прошу чего-то большего, я и так наказана на целую бесконечность и после, неужели ты можешь сыскать счастье в этой принудительной работе? Но я и так обречена на вечность, и знаешь, я как ни посмотрю на стрелки часов, так минутная все без пяти показывает, а в циферблате – твое отражение. Мне все времени не хватает, а порой просто – тебя, – тут лицо девушки расцвело, оно расплылось в умиленно-мечтательной улыбке.

– Отбыв здесь миллионы лет, ты так ничего и не поняла. Тебе нет никакого проку искать красивые души, они все равно не полюбят тебя так, как я, они ничтожны, убоги. И вообще, это не всем дано, не каждый к этому стремится, сколько требует к себе жертв, а не находя их, забывают всякое, таким нечего делать в мире, – он ненамного замолчал, а потом добавил, – ты должна это знать!

Дунул в форточку осенний ветер и принес с собой несколько пламенно-оранжевых опавших листочков.

– Ты ошибаешься, Демон, – надменно выговорила Смерть. – Люди тоже умеют любить, иначе, я не понимаю, любовь – это единственное, что осталось в их мнимой реальности, – Смерть сделала еще один глоток вина и отвернулась. По ее спине пробежала дрожь.

Демон взял ее за руку, и недолго думая, поцеловал ее.

– Ты же знаешь, – продолжил он, – я так люблю с тобой спорить, это кажется занятием нескучным. Хотя, мне скучно всегда и одновременно никогда. Играя в жизнь, я никогда по-настоящему ею и не жил. Так пускай, я поставлю свою свободу на кон и я согласен стать низшим из низших, презираемым из призираемых коль тот человек, – Демон выхватил откуда-то из воздуха толстую пачку пожелтевших, аккуратно завернутых бумаг и потряс ее, – полюбит тебя за 2376 часов, а коли нет – заберешь его душу и твое тело будет вечно принадлежать мне, – эти слова Демон сказал с особым торжеством.

– Свобода всегда была для меня спутницей любви, неотъемлемой частью, – воскликнула Смерть и губы ее посинели.

– Любящий либо принадлежит, либо обладает, третьего не дано.

Она посмотрела на него укоризненным взглядом.

– Хорошо, я согласна, но учти, что для меня получить признание мужчины – ровно в 3 луны.

Смерть громко рассмеялась, и это было слышно повсюду: трещали стекла и ныли стены, и в тоже время, неожиданно, клавиши рояля запрыгали и полилась уставшая музыка. Весь окружающий мир сузился до пространства зала.

Смерть гордо посмотрела вперед, тут же как будто завибрировал воздух, поднялось пространство и точно опустилось в потолок, откуда ни возьмись ровно посередине зала появилось старое обрамленное золотистой рамой зеркало в человеческий рост. Вся стеклянная поверхность была покрыта приличным слоем пыли, из-под которого выглядывала женщина в черном. Смерть взглянула на свое отражение, оно совершенно точно повторяло ее сейчас.