Д. Ман - Солнечные яблочки

В один прекрасный денёк они позвали её и сказали, что слышали, что она знает много интересных сказок, и попросили её рассказать эти сказки младшей группе, мол, нечем занять детей. Усадили детей на стульчики, поставили стул для Насти и приготовились слушать. Настя, как сама мне позже говорила, сначала растерялась, а потом поняла, что слухами земля полнится, собралась и рассказала обычную сказку из книжки про трёх братьев, один из которых дурак. Ничего особенного. Не знаю, что надеялись услышать воспитатели… но ничего страшного и ужасного не услышали и оставили её в покое, больше не приглашали рассказывать сказки. Да и сама Настя поняла, что её сказки не для всех. Она это с самого начала знала и рассказывала их только избранным, но ничего не могла поделать с растущей аудиторией. После этого случая она сообщила всем, что это ЗАПРЕТНЫЕ сказки, и она их все уже рассказала. Шесть лет, а уже такая хитроумная девочка.

– А что, и правда все рассказала? – спросил я наивно и немного расстроено.

– Да ты чем слушаешь? – возмутилась мама. – Я тебе о том и толкую, что они у неё никогда не кончаются. Они прямо в её голове и рождаются.

«Как хорошо», подумал я про себя (а мне тогда было около шести лет), «Значит, мне ещё долго её слушать».

– Если ты не понял, то объясню. Воспитатели читали детям «Русские народные сказки», читанные – перечитанные им ещё родителями. Ничего необычного…

– А Настя рассказывала такие, как про ёжика?

– Про какого ёжика?

– Который очень любил гречневую кашу и всех ею угощал…

Мама усмехнулась.

– Не с Настиной ли подачи ты в одно время вдруг резко полюбил эту кашу… причём раньше её терпеть не мог.

С готовкой еды Настя никогда не заморачивалась, и когда я оставался у неё, варила гречневую кашу. Поначалу я отказывался, но Настя нашла решение. Рассказала мне первую историю об умном ёжике, который обожал гречневую кашу, но не до конца.

– А что было дальше? – спросил я.

– А дальше… Я расскажу, если ты тоже, как ёжик съешь свою кашу.

Я быстро всё съел, запил молоком и приготовился слушать. Конец истории так удивил меня, что я долго сидел с открытым ртом, поражённый приключениями ёжика. Историй было много. Можно сказать, что это был обеденный сериал о Ёжике и его друзьях. Теперь мне не вспомнить ни одной серии, но они меня увлекали до такой степени, что я не замечал, что ем. Вот так я и стал любить гречневую кашу, которая, кстати, в то время была в дефиците. А снабжала нас гречей моя бабушка, у которой был сахарный диабет второго типа и гречу ей продавали по каким-то талонам.

– Настя, а как зовут ёжика? – как-то спросил я.

– Не знаю… Это конечно не очень хорошо. У всех должно быть имя. А может ты придумаешь?

Я думал долго… но так ничего и не придумал, и ёжик оставался безымянным.

Настя была старше мамы на восемь лет, и я, немного пораскинув мозгами, предположил, что Настя и маме рассказывала запретные сказки.

– Мама, а тебе Настя рассказывала сказки?

– Рассказывала… но потом бабушка ей запретила.

– Почему?

– Они меня иногда пугали, а иногда сильно возбуждали. А так как она их рассказывала на сон грядущий, когда мы с ней уже лежали в своих кроватях, я потом не могла заснуть полночи. Она спит, а я ворочаюсь и перевариваю услышанное. И ведь всегда уверяла, что это не выдумки, а реальные истории. Вот это-то больше всего и напрягало.

– А ты помнишь хоть одну?

– Ой, да ничего я уже не помню. Давно это было.

– А ты когда-нибудь была с ней в стране Снов?

– Что ещё за страна такая? – мама подозрительно на меня посмотрела и, вздохнув, сказала:

– Надо с Настей поговорить, пусть не забивает глупую детскую головку чепухой. Постой, ты что же, хочешь сказать, что был в стране Снов?

Я услышал в голосе мамы недовольство и, как мне показалось, испуг. И решил схитрить.

– Нет. Я только слышал про эту страну.

– Ну и забудь. Такой страны нет.

Я выспался, хотелось есть. Я посмотрел на часы, в магазин я успевал. Быстро оделся и вышел на лестничную площадку. Закрывая дверь, я услышал:

– Здравствуйте.

Я обернулся и увидел соседа, Виталия Николаевича, постаревшего, но узнаваемого.

– Здравствуйте, Виталий Николаевич.

– А откуда Вам известно моё имя?.. – удивлённо начал он, а потом, присмотревшись, продолжил:

– Так это никак Данила… точно. А я и не узнал. Повзрослел ты. Квартиру проверяешь… и правильно, а то стоит пустая.

– А Роза Станиславовна?

– Так ты ничего не знаешь? Нет её, месяц уже нет, умерла.