Клава Дырда - Тела

Прячась в холодном заброшенно здании, я не спала полночи. Смотрела туда, где видела уголок света в окне. Больше он не появлялся. Мысли в голове метались самые разные: мне хотелось бежать к тому дому «прямщас», с другой стороны, – кого я там встречу? Вдруг там кто-то живет. Но это невозможно. А вдруг действительно живет и питается такими как я – теми, кто случайно выбежал из анклава и попался ему на пути. Бороться с внутренним бредом не было сил. Под утро организм не выдержал и заснул буквально против моей воли. Когда я проснулась, солнце находилось высоко над землей. Изменений во внешнем облике анлкава не было. На многочисленных экранах так же мелькали разноцветные картинки. Я поняла, что очень хочу в туалет. Поднявшись на пятнадцатый этаж, я зашла в первую комнату, очень похожу на мой ночлег, сделала свои дела и вернулась обратно. Тут я вспомнила о руке. Пластырь высох и кое-где отходил от кожи. Под ним остался недлинный продольный рубец. Пропитки все-таки не хватило, чтобы лучше стимулировать заживление. Я сняла синий халат и зашвырнула его в пыльный угол. На мне осталась обычная одежда, джемпер с длинным рукавом, чуть испачканный кровью, и штаны из плотной ткани. В этом ходила моя мама. Хорошо, что в нашем секторе на фабрике не нужно было носить стерильный комбинезон, как в других секторах, а то сейчас меня прикрывал бы только тоненький слой мягкого трикотажа. Радовало, что скоро лето, и не придется мерзнуть. Хотя до лета еще нужно как-то питаться. А это было практически невозможно в моих нынешних условиях.

Еще раз пройдясь взглядом по комнате, я пошла по этажу в поисках чего-нибудь полезного. Удалось найти небольшую сумку с названием какой-то организации. На нижних этажах я нашла два широких кольца клейкой ленты и примитивные ножницы, такими сейчас уже не пользуются. А еще повсюду были разбросаны ручки, карандаши, скрепки и другие непонятные мне по своему назначению принадлежности из давно угасшего офисного века.

«Отшельничество – форма существования вне границ какого-либо официально учрежденного анклава. Отшельничество является крайней степенью нарушения Устава и карается бессудебной ликвидацией»

Государственный Устав: Статья 8.

Когда я вышла на улицу, солнце уже перевалило за зенит, но еще было достаточно светло. Я, наконец, поняла, что все-таки жутко хочу есть. На фабрике, наверно, сейчас как раз полдник. Вокруг заброшенных зданий стелилось зеленое, густое полотнище травы. Лишь кое-где оставались участки асфальтового полотна. Я пошла в сторону девятиэтажного дома, в котором вчера видела свет. С четырнадцатого этажа казалось, что до него совсем немного, но шагала я не менее получаса точно. И вот я остановилась рядом с ним. Девять этажей, два центральных входа, куча окон, некоторые из них с разбитыми стеклами. Никаких признаков жизни. Я несколько раз обошла дом. Трава за ним была еще выше. Заходить внутрь я побоялась. В запыленных окнах ничего не было видно. Я медленно пошла вдоль стен. Вдруг в глаза мне бросилась странная вещь: в траве находился огромный пласт перекопанной земли, из которой торчали незнакомые мне кустики. Я подошла ближе. Кустики были совсем маленькие. Я схватила один из них и потянула вверх. Из земли вместе со стеблем выскочила пара круглых мелких плодов коричневатого цвета.

– Положи, где взяла.

Я подпрыгнула от неожиданности и обернулась. За мной стоял паренек лет пятнадцати. Он держал в руках длинную металлическую палку с лезвием на конце.

– Извини, я… – начала я, но парень резко оборвал мою речь:

– Ты плохо понимаешь мой язык? Положи картофель на место. Ферштейн?

Я опустила кустик в ямку и чуть присыпала землей. Паренек сурового смотрел на меня, продолжая угрожать палкой.

– Это твое? – спросила я, отряхивая руки. – Извини еще раз, я не знала, что это такое, хотела просто посмотреть…

– Ты из анклава?

Вопрос звучал очень строго, что совсем не соответствовало внешнему виду мальчишки. Он был очень худым, штаны и кофта на древней застежке, которую раньше называли молнией, висели на нем. Волосы у него были очень густые, почти белые, постриженные какими-то клочками. Глаза большие и удивительно синие.

– Либо ты умственно отсталая, раз не можешь сразу ответить на вопрос, либо впервые видишь себе подобного, – недовольно сказал мальчик.

– Нет, что ты! Да, я из анклава. Я не сразу ответила, потому что растерялась. Не думала, что кого-то могу здесь встретить. Это же запрещено. Ну то есть, быть вне анклава запрещено. Я даже и не знала, что так бывает. Как ты тут оказался? Ты здесь живешь?