Галина Асташина - Затерянные в тайге

Палачи поганые из нашего рязанского отдела госбезопасности стали к нему применять особые методы: отбили лёгкие, переломали все ноги… Ох, милый друг, сколько я ночей не спала! Переписываться нам не разрешалось. Я за всю жизнь всего два письма получила от него: первое мне под коврик около входа в дом кто-то подсунул (соседка сказывала, что мужичок какой-то был проездом, но очень торопился, сунул письмо и быстро ушёл). Письмо первое он написал мне из Тайшета, с лесоповала. Второе письмо мне жена такого же бедолаги передала на улице. В нём муж писал, что весь лагерь расформировывают и куда его пошлют, он пока не знает. И я вот до сих пор не знаю, где он лежит, где последний вздох сделал, как умер и где похоронен. Посадили его на двадцать пять лет.

Бумага пришла, официальная, вскоре после второго письма, что умер он от эпидемии. На бумаге той какой-то штампик размытый стоял – прочесть, откуда прислано, было невозможно. А на конверте только мой адрес рязанский в полосочке «куда», а в полосочке «откуда» стоял номер почтового ящика. А с моим переездом в Читу и конверт, и письмо куда-то запропастились.

Ох, Васенька, как же мне пришлось тяжело одной да ещё с ребёнком. Профессии никакой. Жена «врага народа». Только и могла, что устроиться в школу уборщицей. Все знакомые от меня отвернулись, смотрели искоса, побаивались меня. Так еле-еле до пенсии и протянула в школе. А жила и думала – мне тяжело, а как ему там, хоть бы не заболел, хоть бы не надорвался, хоть бы под нож бандитский не попал.

Молилась о нём каждый день. И сейчас каждый божий день молюсь за его душу. А как его не стало, на пенсии на меня куча болячек налетела и подкосила. Наверное, уже и не встану».

Вот такая у неё печальная судьба.

Я как приеду в город, сразу к бабуле. Я зарок дал. Маме не до неё сейчас. У мамы большая Любовь. Она про бабушку почти не говорит…

Ой, тётя Оля, сюда легковушка едет. Уже почти у поворота… Это точно мои.

Из-за поворота показалась легковая машина, но это был милицейский «газик». Остановился он, чуть не доезжая пустой и тихой заимки. Из машины вышел шофер и направился к ним. Поздоровался с Васей и пригласил Ольгу Васильевну в машину.

Убрав всё с клеёнки, на которой они ужинали, закопав всё недоеденное, Вася затушил костёр и отнёс чайник в свою бывшую халупу. Сполоснул ложки и вилки, потом мохнатой еловой веткой подмёл мусор и стал ждать Ольгу Васильевну. Прошло около часа.

Она вышла из машины, растерянная, её шатало, и глаза были в слезах. Попрощавшись с Василием, шофёр открыл дверцу и хотел уже сесть за баранку, в этот момент Ольга Васильевна крикнула ему: «Минуточку, Юрий, вы кое-что забыли». Она вытащила из кармана деньги и передала их шофёру.

Ольга Васильевна была так бледна и расстроена, что Вася почувствовал: задавать никаких вопросов ей сейчас не нужно: сочтёт нужным, сама всё расскажет. Он сказал только: «Ольга Васильевна, я вижу, что вам плохо, давайте зайдём к вам в домик, где вы полежите и отдохнёте, а как вам лучше станет, мы пойдём домой. А я рядом буду, посижу с вами, буду вашей охраной».

– Спасибо, Васенька, так и сделаем. Я отдохну, а потом пойдём домой.

В скит они добрались около полуночи. Хорошо, что ночь была лунной: даже без фонарика все тропки и дорожки были освещены её светом.

Безоблачное небо и тёплое утро обещали хороший денёк. Ольга Васильевна и Вася выспались всласть. Вася выбежал на воздух, побегал немного, отжался сколько было сил и умылся. Когда он зашёл в дом, на столе уже стояли две глубокие тарелки, а в них пшённая каша, источавшая такой аромат, что можно было с ума сойти. Рядом – две большие кружки киселя.

– Вася, поблагодари Господа за пищу, посланную нам. Помолимся. – Вася покраснел: он вспоминал «Отче наш», но из головы молитва вылетела, он еле-еле вспомнил только первую строчку.

– Не смущайся: выучишь со временем. Эта молитва главная в христианстве. Её должен знать каждый верующий. Вот слушай меня и повторяй…

За завтраком Вася сказал: «Тётя Оля, простите меня, я случайно вчера увидел, что около машины вы передали Юрию деньги. А я у себя в рубашке нашёл пять тысяч, наверное мама мне их туда сунула, но они мне не нужны. Возьмите их, прошу вас. В хозяйстве они больше пригодятся. Можно продукты на них купить или ещё чего-нибудь. Хорошо?»

– Спасибо, дорогой. Добрый ты человек. Ещё раз спасибо, – грустно вздохнув, она добавила. – Денежки, Васенька, оставь себе. Купишь бабуле конфет или подаришь ей цветной платок с бахромой и цветочками. Пожилые женщины любят накинуть такую красоту на шею или голову им прикрыть.