Наталья Бабина - Город рыб

По-украински говорит и земля, но это бывает очень редко.

Ветер свищет и шумит, не снисходя до каких бы то ни было наречий.

Так что велком в нашу полифонию.

Так вот что рассказал (по-русски, вворачивая время от времени украинские словечки, чтобы бабушке было понятней) молодой участковый.

Наша главная добратинская ньюсмейкерша и по совместительству ходячее агентство новостей тетка Калёниха, или тетя Маня, как называл ее участковый, и на этот раз оказалась первоисточником новости. Вчера, отвозя на дачи молоко, она заметила на обочине шоссе, в кювете, некоего Сивого, типичного дачного пьянтоса, знакомого многим. Означенный Сивый лежал в несколько неестественной даже для пьяного позе под чахлой акацией. Подойдя поближе, Калёниха увидела, что он мертв. Она сразу же вернулась домой и вызвала милицию, которая вскоре прибыла. Выяснилось, что Сивый был командирован в магазин в Прилуки триумвиратом таких же, как он, типов, с которыми он на своей даче потреблял алкоголь, по причине нехватки последнего. Похоже было на то, что на шоссе пьяного сбила машина. Все это было запротоколировано еще вчера, а сегодняшний визит милиции в Добратичи касался того факта, что вдова Сивого заявила о пропаже велосипеда, на котором, якобы, он отправился в последнюю в своей жизни поездку, но никакого велосипеда, когда место происшествия осматривала милиция, возле тела Сивого не наблюдалось.

– Нет, мы об этом ничего не знаем, Калёниха к нам вчера не заходила, – подтвердила я слова бабушки.

– Что ж, спасибо за воду. Вкусная она у вас, – улыбнулся участковый. – Пойду загляну к тете Мане, может, она уже дома.

Он не спеша направился к дому Калёнихи, который стоит за осиновой рощицей, и вскоре оттуда послышались его крики: на старости лет тетя Маня почти оглохла, и чтобы до нее докричаться, участковому пришлось изрядно напрягать голосовые связки.

– А кто-нибудь еще там был? Видели кого-нибудь? – допытывался участковый, а любознательный ветерок доносил до нас с бабушкой его вопросы.

– Веришь, никого там не было! Веришь, не видела! Не, никого поблизости! Не, велосипеда не видела! – тоже криком отвечала тетка Калёниха.

Строго говоря, эпизод с участковым не имеет прямого отношения к тому, что произошло позже. Он не был тем камешком, который вызвал лавину. Тот камешек шлепнулся где-то в другом месте и в другое время. Но он оказался первой неожиданностью в списке многих других, которые посыпались, посыпались, посыпались вслед за первой и стали грозной лавиной.

Возможно, тот первый камешек сдвинул с места Геник Годун Уругваец.

Геник Годун Уругваец – сухощавый, красивый дядька, любитель выпить и ходок по бабам, на что частенько жалуется соседкам его жена Катя. Столяр, каменщик, пчеловод, вообще мастер на все руки, он контачит с землей напрямую, потому как ходит обычно босой. Поэтому очень может быть, что именно он вызвал лавину. Если он, то произошло это на следующее утро.

Трава во дворе пожухла, солнце жжет невыносимо, и даже барьяки , то есть сосны, кажется, шумят иначе, не так, как всегда. Впрочем, и сейчас эти высоченные сосны выглядят так, будто ненасытный зной их особо не беспокоит. Конечно, с такими корнями – чуть ли не до магмы – можно не обращать внимания ни на какие капризы погоды. Земля здесь насквозь пронизана сплетениями их мощных корней. Живой подземный мир. Невидимая часть общего божьего чуда.

Бабушка швырнула палкой в курицу. Палка, ореховая, неошкуренная, заостренная снизу, – неотъемлема от бабушки. Палка – символ власти и стимул, если вспомнить первоначальное значение этого слова. (По-нашему палка – кий . Что уводит в глубь истории.) Палкой – в курицу, поленом – в кота, колом – в корову – вот бабушкина манера. Правда, бабуля никогда не попадает в цель.

Курица, взмахнув для приличия крыльями, отскочила от крыльца, куда направлялась.

– Коб тэбэ дэ! – кричит баба; обычное ее проклятие, но что оно означает, я не знаю.

Я поднимаю палку и подаю бабуле. Она умывается у раздрызганного старого рукомойника. Очки положила на полочку, палку прислонила к сосне. Худая, стала меньше ростом, почти слепая. Лицо, когда-то властное и грубое, иссохло, истончилось. Внуки добратинцев, приезжающие в деревню на летние каникулы, прозвали ее ведьмой. Неуверенными движениями бабуля плескает пригоршни воды на глаза. Прозрачная колодезная вода стекает по морщинистым щекам, с темных, почти черных рук – в трещинки на пальцах и ладонях, в поры кожи навечно въелась добратинская земля. Этими руками, которые не отмыть, бабуля вырастила меня, а я вот чистыми свою девочку не удержала…