Любовь Сушко - Тяжесть короны. Князья и воины

– Не бойся, ничего страшного там нет, не могу я поверить в то, что монах меня обманывать станет.

– Можно мне с тобой? – спросил он, видя, что тот не откажется от своей затеи. В глазах его стояло отчаяние, хотя это непросто было в темноте разглядеть.

– Нет, оставайся здесь, мне так спокойней будет, – уверял его князь. И Василек согласился с ним. Он долго упрекал себя за то, что смалодушничал и не пошел с ним, но ослушаться князя никак не мог.

Еще долго вспоминалось Даниилу лицо Василька. Он знал, что не взял бы его с собой. Он не собирался допускать того, чтобы не подготовленный и такой слабый юноша был с ним в эти минуты. Иногда его сердили слабости брата, но он понимал, что человек таков какой он есть и его невозможно переделать. Но у него много хорошего в душе, и он найдет себя в другом, не всем же со зверями лютыми сражаться.

Два всадника почти бесшумно направились в лесную чащу. Луна незаметно скрылась за тучей, ночь казалась такой черной, что ничего он видеть не мог даже рядом. И обратился он тогда к Перуну, богу, который подходил больше всего для этого. Разве не его предки считали покровителем воинов. Показалось князю, что этот старый, тайный бог предупреждает его о чем-то важном. И даже голос слышал он: « Остерегайся».

Но и это не могло заставить его отступить от задуманного.

В кромешной темноте и въехали они в лес.

Монах не обманул его. И вся разница только в том и состояла, что он верил в бога своего и считал, что тот видит и слышит все, что происходит вокруг. Потому он безошибочно повел его к тому пню, который во тьме показался огромным. Они уселись в кустах, привязав на опушке коней своих, чтобы те не ушли далеко, оставались ждать. Краешек луны выглянул откуда-то из тумана, в лесу стало немного светлее. Появился кто-то в черном плаще, и, оглянувшись по сторонам, воткнул нож в тот самый пень. Делал он все это уверенно, и понятно было, что происходило это не в первый раз.

Но как не силился Даниил, узнать его он никак не мог. Было темно, и человек казался только черным пятном на сероватом фоне громадных деревьев. Потом, как и предупреждал монах, он стал кувыркаться, и с каждым разом все меньше был похож на человека. Князь немного дальше, чем обычно принимал решение, и никак не мог понять в какой момент с ним лучше расправиться, когда зверем или человеком он будет? Не так сложно было вытащить нож, а потом убить его, но тогда он не узнает, кто это был, с кем они расправились так просто, а его терзало любопытство. И он решил, что лучше подождать до рассвета, пока он не прибежит назад, не превратится в человека. Тогда и произойдет расправа.

Когда зверь убежал, монах удивленно спросил у него, почему он ничего не делает.

– Еще не время, я не знаю даже, кто это.

– Надо вытащить нож, – запротестовал он, – и мы разом от него избавимся.

– Мы только еще одного врага себе наживем, я должен поймать не зверя, а человека.

И они так и оставались в тот момент каждый при своем мнении.

Прошло совсем немного времени, и он заметил, что зверь снова стремительно приближается к ним. Выбора больше не оставалось, Даниил выхватил меч и ранил животное между шеей и плечом. Рана, скорее всего не была смертельной, так отметина, глубокая царапина, но зверь не стал больше нападать и снова скрылся в чаще лесной.

– Нужно вытащить нож, – снова услышал он голос монаха, – он опасен.

– Нет- протестовал Даниил, теперь ни зверь, ни человек не уйдет от нас, а я все еще не знаю, кто это был, – и он рассеялся над незадачливым монахом, и удалился вместе с ним из леечной чащи.

– Он не скоро решится появиться в твоих лесах, нам нечего здесь больше делать. Василек был прав, зверь не может быть так жесток и коварен, как человек, и у него не возникло желания уничтожить его.

Он возвращался домой, думая о том, что завтра сумеет определить, кто из бояр такой странной силой наделен. Видно ведет он свой род его от легендарного Волхва, который и птицей в небесах летать мог, и рыбой плавать, и зверем по лесам рыскать. В мир так много неведомого, тайна окружает его со всех сторон. Человек редко с ним сталкивается, а может и не столкнуться вовсе. Он не стал бы отрицать того, что существовали и Змей, с которым сражался Добрыня, и Тугарин, над которым Алешка расправу учинил.

Жаль, что извели их еще задолго до появления Даниила, хотелось бы ему встретиться с ними в чистом поле.

И только одно усвоил из ночного путешествия князь – мир разнообразен и невероятно интересен, об этом он и сказал Васильку, когда вернулся домой.