Любовь Сушко - Тяжесть короны. Князья и воины

Много невероятно и невиданного происходило в те дни на Руси. И вот сообщили монахи-отшельники, давно живущие в дальних скитах своих, в лесах дремучих, что появился оборотень. И оборачивается он в полночь волком, и бегает в звериной шкуре до рассвета, а на рассвете снова человеком становится. И говорили, что это злой колун, который все время за что-то мстит людям.

Дошли такие рассказы и до князя Даниила. Он вспомнил о старухе, которая недавно умерла. Именно она любила рассказывать такие чудные истории. Но на этот раз говорили так, словно все это на самом деле случилось, и название деревни звучало для убедительности в этих рассказах.

– И как мы можем изловить этого оборотня? – поинтересовался князь у старика, который и сам слыл колдуном, хотя и был монахом.

Монах порадовался тому, что князь ему поверил и не стал над ним насмехаться. И охотнее, живее стал он отвечать на эти его вопросы.

– Изловить его можно только в полночь, когда он уходит в лес, находит там старый пень, нож в него втыкает, а потом через голову переворачивается семь раз, на седьмой это уже не человек, а волк настоящий, зверь лютый, готовый весь мир загрызть.

Бегает он зверем, а потом и к тому пню возвращается, нож зубами вытаскивает и снова вертеться начинает, но ежели кто раньше нож этот вытащит, то придется ему навсегда волком оставаться. Вот и надо нам так поступить.

– Но зачем так жестоко с этим несчастным поступать, – вступил в разговор Василек, и все повернулись к нему.

Но Даниил отступать от задуманного не собирался, он не был так добр, и ответственность на его юных плечах большая лежала.

Но не сказал ему тогда монах самого главного, побоялся он произнести вслух то, что от иных слышать ему доводилось, будто это один из его бояр, такой облик принимает. И надо его изловить и от разбойных дел отвадить, чем скорее, тем лучше будет все. Пока он и других в грех не ввел. Все нечистые – это противные богу духи, и бороться с ними надо, не щадя живота своего.

Князь не особенно рассчитывал на то, что они оборотня этого встретят, но монах был так настойчив, говорил так убедительно, потому и отдал он приказ воинам своим отправиться в полночь на поиски. И с усмешкой подумал Даниил о том, что ему, вероятно, следовало испугаться, но он был уверен в собственной силе и ловкости. Ни зверь, ни человек не были в те дни страшны юному князю Галицкому.

И он почему – то вспомнил былины древние, где Добрыня со змеем сражался, и хотелось ему, чтобы и о нем самом такое сказание в веках оставалось. Он был рожден воином, отец его был одним из самых отважных князей, таким ему и хотелось оставаться до конца.

И вот тогда до Федора дошли слухи, что сам князь собрался со зверем лютым схватиться, а про него вроде бы и забыл вовсе. Не выдержал он, и сам к князю пожаловал.

– Вроде бы в битву мы с тобой вместе ходили, что же в мирное время ты от меня отворачиваешься, княже, – обиженно спросил он

– Это мой Змей, – задорно говорил Даниил, – и с ним я сам сражаться должен.

И ничего больше говорить о том князь не стал. Но он видел, что от Федора ему просто так не отделаться. Но он понимал, что обижает своего лучшего друга, но никак не мог с собой справиться. И знал Федор, что должен он что-то особенное придумать.

– Я не пойду, – заверил его тот, – я боюсь ночью по лесам шастать.

Никто бы не понял, издевается он или говорит серьезно. И сколько бы Даниил не смеялся над ним, он упорно не сдавался, и твердил о том, что шкура ему своя дороже, и не хочет он в темноте искать незнамо чего. И тогда князю осталось только махнуть рукой, и задуматься о странном поведении своего друга.

Вечером, когда монах тихо постучал, князь был уже готов выйти в лес. Федор неустанно стал пробираться за ними. Он крался очень осторожно, так, чтобы ни тот, ни другой не смогли его заметить. Никак не мог он упустить такого случая. Около ворот дворца встретил их Василек. Остановился он перед ними растерянно.

– Тебя что-то тревожит? – Обратился к нему Даниил.

– Не ходи туда, – попросил его брат, – боязно мне.

Над ним Даниил не стал смеяться, но спросил его, немного озадаченный:

– Чего ты боишься? Того, что я со зверем не справлюсь?

– Нет, не того, но если это заговор против тебя, – они знают, что ты один пошел, я боюсь, что не звери там тебя, а люди лихие ждут, и они страшнее зверей будут.

Даниил был потрясен. Он и не думал, что Василек может так о людях думать, но он не позволил себе отступить.