Николай Бредихин - Галактический человек. Фантастический роман

– Подумать? Почему бы и нет? Но вы не сказали самого главного, – сурово напомнил я, – в чём будет заключаться моя работа?

– О, для вас это не составит большого труда, – рассмеялся Пианист. – Привести в порядок записи этого человека, – он кивнул на папку. – Буквально – сделать на основе них книгу. Ну а ещё ваши комментарии, мысли. Раз в год вы будете сдавать нам накопленную информацию и забирать в банках, которые мы вам укажем (всякий раз они будут разные), такую же сумму, какую вы только что имели удовольствие созерцать. Если информация не будет удовлетворять нас, считайте, что год вы проработали бесплатно. Первый ключ лежит в кейсе, с содержимым которого вы только что ознакомились. Хоть вы и никогда не бывали во Франции, полагаю, что здание банка Сосьете Женераль в Париже вы как-нибудь сумеете отыскать. Контракт – на десять лет. По истечении срока он может быть продолжен. Но, так или иначе, вы на всю жизнь остаётесь в нашем распоряжении: закончится эта работа – найдётся другая. Без работы – я знаю, это ваше самое больное место, – вам никогда больше не бывать. Забудьте о своём возрасте: вы в любом возрасте будете для нас интересны, лишь бы не закисли ваши мозги. Итак, сколько времени вам нужно на раздумье?

– Три часа, – ответил я. – При условии, что вы угостите меня обедом.

– Какие проблемы? – фыркнул парень с серьгой в ухе. – Попотчуем по-королевски. Это всё, – он окинул взглядом то, что лежало на столе, – мы вам оставляем. Ваше решение должно быть окончательным, пути назад не предвидится. Вы поняли, что я имею в виду?

Оставшись один, я минут десять сидел, бездумно уставившись остекленевшим взглядом в противоположную стену. До тех пор, пока в комнату не вплыл крючконосый, катя перед собой ресторанный столик-поднос.

– Черепаховый суп, икра чёрная, икра красная… – терпеливо разъяснял он, для наглядности открывая крышки и показывая, что там внутри.

Понятно, выпускать меня отсюда никто не собирался. Обедом меня во всех случаях должны были накормить. Всё было готово заранее. Никаких монстров-секретарш, офис унылый, запущенный – по всей видимости, снят на сутки, якобы для ознакомления. Я так рассудил: час на обед, час на переваривание пищи и тщательный анализ всех разложенных передо мной на столе документов, ну и ещё час – на принятие решения.

Обед был великолепен во всех отношениях, хотя почему-то напоминал мне последнюю волю человека, приговорённого к смерти. Кто бы ни были эти люди, они играли по-крупному и рисковать никак не могли. Я, конечно, обещал им держать язык за зубами. Но ведь отказ мой мог означать только одно – мою смерть. Странное дело: совсем недавно мне было всё равно – жить или умереть, до такого я дошёл отчаяния. Сейчас я был исполнен решимости бороться за свою жизнь до конца.

Я придвинул ближе к себе лежавшие на столе бумаги.

Моё резюме, которое я составил аж на четырёх страницах.

Объявление в журнале «Работа для вас» с моей фотографией и весьма (!) неплохо составленным текстом. Пришлось изрядно потрудиться и потратиться. Результат, как и во всех предыдущих случаях, – ноль.

Да, конечно, если умерить амбиции, что-нибудь совсем завалящее я давно уже мог бы подыскать. Но как прожить вчетвером на какие-нибудь жалкие гроши? Дать образование детям, хоть немного отложить на старость? Для этого нужна была та злополучная тысяча долларов (а лучше три!) в месяц, и я хорошо знал, что стою этих денег, но работодатели думали иначе, мне никто не давал и половины.

Я снова открыл кейс и уже не закрывал его. Деньги, лежавшие там, ничем не пахли: ни потом, ни кровью, но от них исходило удивительное тепло. Как я уже сказал, мой двенадцатилетний заработок, возможно, с такого же срока отсидкой. Опять же, если повезёт.

Наконец, в последнюю очередь, я открыл картонную папку с тесёмками, но голова уже плохо соображала – и я так до конца и не разобрался, о чём в тех записях шла речь.

Как я уже сказал, выбора у меня не было. Я не знал, какие «размышления» имели в виду мои потенциальные работодатели, но знал точно, что размышлять было не о чем. Я должен был исчезнуть. С одной только разницей: либо сразу улететь на небеса, либо потоптать ещё определённое количество лет нашу грешную землю. То есть, в принципе, я недостаточно точно выразился: какое-то подобие выбора у меня всё-таки было.

Я задумался. Мне всегда казалось, что Бог любит меня. Ну зачем ему обижать кроткого, когда вокруг столько злых, хищных, бесстыжих и бессовестных людей? И Он действительно в трудную минуту всегда выручал меня, приходил на помощь. Устроилось бы дело и на сей раз наверняка. Подвернулось бы в итоге что-нибудь стоящее. Так в жизни постоянно бывает.