Павел Шилов - Костёр души

На жертвенном огне (Пародия).

Любовь моя – одна обуза,
И жжёт меня и жалит и гудит,
Неужто в этом моя муза,
Скажите, мне не повредит?
Она лукава и коварна,
Я к ней спешу и день и ночь.
Хочу словить я где-то парня.
А он кричит: пошла ты прочь.
Эх, боль моя – любовь могучая,
Я вся горю в её огне,
Она такая – дрянь едучая,
Кипит и жалится во мне.

Шумит холодная река,
На постаменте монолитном,
Из бронзы вылит на века,
Стоит Пётр с родиною слитно.
Корнями в землю эту врос,
Над ним года уже не властны.
Всё тот же на лице вопрос,
Всё тот же взгляд самодержавный.
А годы, как их удержать?
Так и застыл на всём галопе,
Чтобы поднять из тьмы холопов
Для нас поймите ж – головная боль.
Сейчас мы все находимся в полёте,

О сколько лжи летит с телеэкрана!
О, Боже, как искусственны вожди.
И льют елей из грязного стакана.
Кричат народу: милый, подожди.
Ещё мы не привыкли к этой пытке,
Ещё силён в сердцах у нас порыв,
Мы не хотим уже терпеть убытки.
Ведь это ж, братцы, в никуда обрыв.
Ну, что вам, старцы, дали эти льготы?
Для нас же это головная боль.
Мы все сейчас находимся в полёте,
А вы нам сыплите на рану соль.
Везде и всюду мы за вас в ответе,
Рвём сердце лихо, не щадя себя.
Поймите вы – на белом свете,
Жить можно только вас любя.

И дума думает о вас
Ну, горячо, ну про запас,
Её молитвы и успехи,
Закроют общие прорехи,
И будет радостный анфас.

Серебрится тяжёлый след,
И душа моя в вихре плавится,
От российских коварных бед.
Кто сильней и наглей, тот славится,
Грудь вперёд, наизнанку кулак,
Он идёт по земле и хвалится,
Что он свой и совсем не дурак.
А за ним вереница несчастий,
Плач детей, скрип зубов стариков.
Вот он родина милая – падший
В мир страстей и презрения оков.
Голосуйте, какой я хороший,
Люди добрые, видите все.
Заметает следочки пороша,
И душа моя в жарком огне.

Топор с истёртой рукоятью,
Минувших лет простой певец,
Лежит, забытый под кроватью,
С тех пор как в ночь ушёл отец.
Он заржавел. Его с любовью
Давно не трогала рука.
Не спорит звонко с яркой новью —
Он отслужил свои века.
А помню дед – грудь нараспашку —
Дома в деревне возводил.
Топор звенел, и щепки в пляске
Летели с пахнущих стропил.
Когда топор я поднимая,
Касаюсь лезвия рукой,
Как будто книгу раскрываю
О родословной трудовой.

1993 год
До чего Россия ты дошла,
Что носки из-за границы возят.
Продают по паре нам – ОЛЛА!!!
И тебя любимая позорят.
Стыдно мне, держу я их в руках,
Вспоминая партии призывы.
Всё пропало на моих глазах.
Всё ушло: любовь, надрыв, порывы.
В магазине пусто, злой народ,
И гремят с трибун слова и речи,
И идём, как кажется мне вброд,
В темноте, не зажигая свечи.
Где они? Не знаю я и сам.
Только больно, больно мне отныне,
До чего дошли мы – просто срам,
Перепутав и песок и глину.
Строили мы зданье из песка,
Но забыли добавлять цемента.
Рухнуло оно, в груди тоска.
Ну, куда теперь друзья момента?
Снова кровь и русская беда.
Сколько ж будем лить её, о люди!?.
Ведь она живая – не вода.
И её не принесёшь на блюде.
Русь моя – родная сторона.
Крик души в глазах народа вижу.
Чтоб не пролилась сейчас она,
Закричи, заплачь, что не обижу.