Павел Шилов - Костёр души

– Она упала с табуретки.
Кровь из ушей, сознание потеряла.

Муж снова хватает жену за волосы, дергает и
Зажимает голову между колен.

– Кто ей ударил – ты сноха?
Не угодила чем свекровь тебе?
Всё вроде бы у нас лады.
Вот только на столе нет зелия услады.
Скорее, Светка, не гневи меня.
А я поговорю с мамашей.

Жена уходит. Сын подсаживается к матери, кладёт
тяжелую руку ей на плечи, заглядывает в глаза.
Мать говорит:

– Зачем ты мучаешь меня, Серёжа?
Убей! Честнее будет.
Ужели подлая душа исподтишка
В тебе теснится, чернее ночи.
На Светку валишь, но она здесь ни при чём.
Тебе нужна квартира, чтобы пропить её.

Сын, багровея и наливаясь кровью, вздыхает:

Да разве я, твой сын, тебя могу по голове?

Мать, заламывая руки, стонет:

– Да, да, конечно, ты не смог.
Наверное, сноха меня так гвозданула.
Но только чем, да и зачем?
Ведь я не враг ей, видит Бог.

Сын, успокаиваясь, кричит:

– Забудь про Бога, мать, забудь.
Он не причём – злодейка Светка
Тебя со света хочет сжить,
Чтобы хозяйкой полной быть.
Её, её проказы эти!
Квартира – вот всему вина.
Давно, давно я замечаю.
Что пред тобою лебезит она.
Видать, почуяла чего-то.

Мать печально вздыхает.

– Как не почуять, я же труп, Серёжа.
В чём только держится душа моя,
Коль мясо от костей отбито.
А я хожу, огонь и боль сжигает тело.
Как дальше жить? Добей, добей меня, сынок.
Не надо врать, не маленькая я.
Я знаю, кто ты, кто она.

Сын, возмущённо изрыгает горлом:

– Ах так, ах так! Я понимаю.
Ты хочешь, чтобы я в тюрягу сел.
Из-за тебя и из-за Светки.
Не выйдет, милые, не выйдет.
Вы сами, стервы, виноваты,
Что я вас бью, зачем мне капать на мозги?
Не бью я вас, поймите это, я вас воспитываю.

Мать изумлённо вздыхает.

– Какой ты воспитатель, мой Серёжа.
Родную мать так гвоздануть.

2 действие.

Сын призывает мать.

– Замри, замри – её я слышу голос,
Который призывает бить тебя.
Да вот же, вот же и она за шторой спряталась.

– Не знаю. Может быть. Да вот же, вот же и она,
Ужель не видишь?

Мать

– Красивая?

Сын

– Да, да и молодая.

Мать

– Ах бред! Так что ж ты захрипела?
Ведь я не трогаю тебя.
Ни пальчиком, ни даже мыслью.
Ты поняла, ты поняла, кто я такой?

– Ты демон, демон. Я крещусь,
Хоть запрещаешь ты мне.
Скажи, скажи, как выглядит она?
Наверно, рыжая, зелёные глаза.

– Права ты мать, как в точку положила.
Она стройна и рыжая такая,
Что он неё нельзя отвесть глаза.
Магнит какой-то в ней, магнит,
А может быть, огонь, сжигающий меня.

– Сынок, да это ж Катька – блудница отца.
Быть может, ведьма. Она же понесла
От нашего отца ребёнка, потом пропала.
Говорил народ, что с бабкою колдуньей якшалась.
Та бабушка давно уж умерла.
И Катьке этой ремесло своё
Передала, как будто тёмной ночью.
Там на болоте, где овин.
И где я родила тебя – мучитель мой.
Наверное, она нас привела туда с отцом.
Когда мы заблудились, он твердил:
«Иди, иди – вон женщина идёт.
Кажись деревня рядом, скоро выйдем».

– Мама, мама, она улыбается.
Кличет меня и зовёт с собой.
Мамочка, мама, видишь, батько наш!
Да вон и дед мой и кто-то другой.
Все они рядышком, слитые вместе.
Что это мамочка, что?

– Ой, мама, мамочка, здесь корень древа.
Смотри, смотри на сто веков назад.
Какие были мы, какие наши дети.
Всё, всё, как на экране чёрно-белом.
Она мне показала, кто я есть.

– Ах, Катька, Катька – злобная душа.
Зачем ты это показала?
Зачем ушла от Бога Ты?