Array Коллектив авторов - Великолепная десятка. Выпуск 2 - Сборник современной прозы и поэзии

Давай же, март, не думая, плесни
в лицо мне снег твой тёплый, ненормальный.
Он мне, как песня тысячи шарманок,
сгоняющая зимний сон с ресниц.

За песню можешь плату ты взимать.
О ней мечтает люд любого ранга!
А я согласен быть твоею Вангой,
пророча: скоро кончится зима!

И зеркала, что скрыты под шугой,
откроют вскоре нам свои владенья —
мелькнёт там Ихтиандра привиденье,
в упор посмотрит сам Ларошфуко.

Качнут солнцеворотные весы
той чашей, где насыпан ворох света,
посыплются грачи горохом с веток,
покатятся ручьи, как в масле сыр.

Такой воображения Грааль,
пока я рот на тёплый день разинул.

А снегом март – обманывает зиму.
А та ему не верит ни на грамм…

Вложив монетку в ладонь печали,
ночная птица, отпев, стихает.
Отдаст швартовы
рука сухая
вселенской скорби,
и ночь отчалит.
Пройдётся красным по глади кровель
арбузно-свежий востока ломтик.
Проснутся окна.
Зевотно.
Ломко.
Прохожий первый насупит брови.
Ещё не люди, а миражи мы.
Стать кровью, плотью нас день обяжет.

Ну а пока что, забыв себя же,
живём в себе же, собой и живы…

Душа моя невнятная,
Ты друг ли мне?
Нам, пряная да мятная,
Гореть в огне.

В прозренье адском плавиться
Нам, как в смоле,
Непоправимым маяться
В бесслёзной мгле.

Зачем же, словно пленница
Большой луны,
Хранишь, душа-медведица,
Больные сны?

Зачем лететь артачишься,
Мой свет, в окно,
А тихо в клетку прячешься
Клевать пшено?

Ким по жёрдочке скакал,
Щебетал задорно,
Сцены средний пьедестал
Штурмовал проворно.
А споткнётся – не беда,
Не заметим даже.
А заметим – и тогда
Ничего не скажем.
Если сфинкс умеет петь
И скакать по веткам —
Это надо посмотреть,
Это очень редко!

Одинокие слова —
Единицы речи,
Мы бессмысленны сперва,
Мы пусты до встречи.
Он загадку задаёт
И не ждёт ответа,
А закрыв глаза, поёт,
Что ответа нету.

Разбуди меня в пять или в шесть.
Не сердись, если стану сердиться:
В гущу сна так отрадно осесть,
Как чаинка, как в заросли птица —
Невесомо и сладко осесть…

Как усталый глазастый птенец:
Что колючки ему – что кочевья —
Что эпохи бесславный конец —
Для него существуют деревья.
Что эпохи ему – что конец…

Вот и окончен бой.
Был он жестоко скорым,
Гибель неся с собой
Воинам тем, которых

Вдовам не долго выть
Воем на этом свете
В хижинах из листвы,
Где под листами – дети…

Солнечные блестят
Зайчики на кирасах,
Шлемах, мечах солдат
Дона Вилья-Лас-Каса.

Конкистадоров сброд,
Вырезав всю деревню,
Свой продолжать поход
Сможет в столицу древних

Храмов и пирамид
Бога Кецалькоатля…
Только вот семенит
В чёрной сутане падре.

Дону испанский поп,
Молвил смиренно: "Слушай,
Надо младенцев, чтоб
В ад не попали души,

Нам покрестить – водой
Сбрызнуть святой. Успеешь
Всех перебить потом".
– Делай. Да побыстрее!

Перекрестили их…
И – головой о камень.
Вздрогнуло хоть на миг
Небо над облаками?

Или, забыв шуметь,
Синие волны море
Остановило? Нет —
Море не знает боли,

Небу неведом страх,
Кецалькоатлю – жалость.
Числящимся в богах
Каждому дали малость:

Кровь убиенных жертв
К Солнцу поднимет паром;
Время, известный лжец,
Жизнь заберёт задаром;

В Мира круговорот
Трупы, как удобренье;
Ну, а Христос возьмёт
Души, венец творенья.