Гаспар Рамбле - Почти что Бог

– Жизель, крошка! Хочешь прогуляться?

– С удовольствием! Скоро закончу.

– Буду готов через минуту.

Мы идем в ближайший бар, садимся за столик…

И так каждый день. Обещал себе, что здесь раскрою душу, поделюсь накопившимся внутри. Несмотря на то, что я выбился из статистических данных и начал не как все, сразу же скатился на общепринятый манер. Прерываю плавное повествование, чтобы пояснить, что же меня в нем не устроило.

Во-первых, квартира, в которой я живу, мне не принадлежит. Конечно, это временное неудобство. Покину Париж и окажусь на вилле – белокаменном творении слуг господина Ротшильда. Он проиграл ее в споре. Квартира же – съемочный павильон, в нем Бессон разрешил мне найти свой приют.

Во-вторых, сосед воспитывает моих детей. Официально они его, но чертовски похожи на меня. Оба раза порывистой связи с его женой принесли такие плоды. Что тут скажешь?

В-третьих, знакомьтесь! Кане корсо Феранджи Лациос Витто! Его превосходительство и сиятельство! Когда я встретил этого пса, влюбился в него залпом. Он изредка позевывал маленькой еще тогда пастью и, едва на него обращали внимание, лениво шевелил крошечным купированным хвостом. В складках его светло-рыжей, почти белой шерсти таилось что-то загадочное. Я отдал его хозяину триста франков, и с тех пор мы живем вместе.

В-четвертых, Жизель – проститутка. Намного старше меня. Она безумно меня любит, и это крайне раздражает. Вот уже несколько лет пытаюсь избавиться от ее навязчивости, но, как видите, напрасно. Она живет неподалеку и часто навещает меня. Заодно и выведывает все про других женщин, наличием которых постоянно недовольна. Ее огорчает мой праздный образ жизни, она до сих пор предпринимает попытки меня воспитать и бесплатно читает нотации на тему моей самореализации. Запрещает выпивать, выливает дорогие напитки в раковину. Сигареты ломает или забирает себе. Просит жалости и сострадания, чего мое черствое сердце дать не может.

В общем-то, она хорошая женщина. Но, ко всему прочему, она моя мать.

В-пятых, я не ношу часов, подаренных отцом, потому что у меня никогда не было отца. Понимаете, о чем я? Какой-то засранец впустил в Жизель чересчур активный сперматозоид, в итоге превратившийся в меня, и смылся. Как порядочный человек, заплатил проститутке и сверх того оставил немалые чаевые. И все. Жизель к тому моменту уже решила завести ребенка и глупее способа не нашла. Слава Господу, все прошло успешно, без возможных осложнений и десятого февраля родился я.

А я тринадцать лет спустя, шестого декабря. Первая влюбленность. Новое пугало больше тем, что мы были настолько одинаковыми, что отношения иссякли, так и не успев начаться. Противоположности притягиваются. Не стоит в это верить. Иногда достаточно быть несхожими в мелочах, чтобы это приводило в бешенство.

Карлик споткнулся! Вывернул наизнанку карманы памяти! Стоп! Он не знаком ни с Ротшильдом, ни с Бессоном. Можно предположить, что и Жизель – выдумка. Договорились. С известными господами я обязательно подружусь, а бедную женщину винить в ее правдивом существовании не стоит. Гаспар, не встревай. Мы же решили, что есть отрывки, в которых ты пишешь все, что желаешь, а в мои ты обещал свой нос не совать.

Я распечатал бутылку бренди. Налил в высокий стакан и сел за стол. В голове крутились события последних двадцати лет. Хорошо, что я описываю жизнь не в восемьдесят. Иначе тот бардак имел бы неподъемный вес, и я не в силах был бы его разобрать. Белый лист торчал из старого «Ремингтона», он чего-то от меня ждал, и мы, как два дурака, не отрываясь смотрели друг на друга. Биография, как стиль литературы, лишь кажется легкой, но ведь автору недостаточно излагать только сухие факты тех или иных дат. Нужно анализировать. Пересматривая жизнь заново, замечаешь ранее неуловимые детали и еще сильнее жалеешь о том, чего не сделал. На свершенное – смело машешь рукой, поскребет чуть-чуть в месте, где ночует совесть, – и все. Зато разочарование от неспособности использовать ту слабую возможность перемен, за которую по разным причинам так и не удалось схватиться, обволакивает горло, и хочется удушиться.

Все началось в тот год, когда я повстречал Мишель и Патрисию.

Вообразите большую яркую комнату, яркую потому, что в ней много ламп на зеркальном потолке. Люстры и светильники разных фасонов. Вам слепит глаза так, что приходится жмуриться. Вы лежите на гладком прохладном полу и жмуритесь. Бесспорно одно: просто так сюда вы попасть не могли. Слышны мужские голоса, речь размыта, она знакома, но непонятна. Скорее всего, вы слышали ее в ближайшей овощной лавке. Точно. Это корейцы. Перебираете в голове магазины электротоваров вашего города и убеждаетесь, что подобного вы нигде не встречали. Становится ясно, что они, дождавшись ночи, метнулись из темной подворотни и заехали вам по башке с такой силой, что вы потеряли сознание. Потом они накачали вас химикатами и завезли в эту светлую дыру. Их стопроцентно интересуют ваши органы. Легкие вы прокурили, печень давно посажена, желудок не высшего качества, сердце, переживая за сотоварищей по организму, ослабло. Мозг! Вонючие корейцы с их твенчжаном 1 1 * Острая приправа (соевая паста) в корейской кухне. Имеет специфический резкий запах. и посинтханом 2 2 ** Суп из собачьего мяса, употребляется, в основном, летом в качестве тонизирующего и укрепляющего средства. *научились пересаживать мозг.