Гаспар Рамбле - Почти что Бог

Ребята раскрывают тайны написания романа. Они «…придумали героя, исторически угодного персонажа, веселого разгильдяя, потребляющего алкоголь, зависимого от слабого пола. Нафаршировали его жизнь: и антиобщественные дурачества, и горечи детства. Стали регулярно выводить на «политическую» аренку Гаспара новости о том, что группа женщин организует митинги. Далее все пошло само собой…». Роман становится причиной вспышки недовольств в Европе по поводу ограничения свободы. Герои переживают из-за того, какой эффект произвела книга, но изменить ничего не могут.

Трое едут в деревню, в которой живет отец Каспарова. Там Анна знакомится с Агатой, его сводной сестрой и будущей невестой Бунова. Ребята весело проводят вечер, а утром узнают, что отец умер.

Следующая их встреча состоялась полгода спустя в Москве в клубе «Революция», где молодые люди скрываются от правосудия. Каспаров мечтает о славе и, вопреки прежней скромности, ведет себя так, как мог бы его прототип – Гаспар Рамбле. Бунову надоела игра в кукловода, ему страшно за себя и за Агату. Друзья затевают драку, и единственный способ ее прекратить – вызвать полицию.

Суд по делу организации революции в глазах Анны выглядит показательным цирковым представлением. Все участники прямо или косвенно обвиняют Бунова. Каспаров всячески пытается спастись, перекладывая всю вину на приятеля. Бунова сажают в тюрьму.

Анна не может простить подобное предательство. Каспаров прочел рукопись перевода, взглянул на Рамбле по-другому и понял, что влюблен в Соколову. Он объясняет ей, что суд был подстроен.

Перевод сопровождают выдержки из диссертационной работы Соколовой, которые раскрывают суть книги. В целом роман представляет собой набор мистификаций и загадок: «Стиль читательского обмана, методы изложения и построения композиции настолько необычны, что книгу с трудом можно причислить к какой-либо традиционной литературной школе…». Зачастую автор допускает ошибки в повествовании (к примеру, несоответствие времен года), но позже он объясняет смысл подобной затеи. Порой люди забывают о прирожденной свободе и находятся под действием беспрерывного манипулирования со стороны общества и близких. Готового решения против этого не дается, но герои посвящают себя любви, семье, творчеству – так они стали понимать свободу.

Когда перевод «Почти что Бога» закончен, автор придумывает десять завершений: то события начинаются с поездки к отцу, где его не находят (значит, он не умер), то с момента знакомства (тогда и вовсе все в книге – вымысел), то Анна и Саша улетают на оранжевом самолетике в новую жизнь. По задумке автора не ясно, что является правдой, а что нет. Кем был Гаспар – французом или русским, кто на самом деле Анна – переводчик или все же автор. Настоящее окончание романа представлено в «Интервью с реальным человеком», в котором мы видим, что двое вместе писали обе части.

Жене

Если я сам, по велению сердца, выбрал мир, в котором мне хорошо, разве не имею я права хотя бы отыскивать в нем различные значения на собственный вкус…

Обретая силу, я становлюсь своим собственным богом. Я диктую.

Много-много выпивки, еды, будто горю желанием избавить себя от чего-то. Взаперти, в самовольном заточении. Мобильный отключен, Интернет перерезан, телевизор давно разбит. Все, что успею за неделю – выплеснуть щепотку внутреннего дерьма на девственно чистую бумагу. Взорвать мозг размышлениями. Потом пойдешь на поправку. Легче сразу же, как выбросишь на помойку ненужный груз. Занавешу окна, чтобы не видеть, что на улице, не понимать, какое время суток наступило. Это письмо будет самым, мать его, популярным произведением в мире! Потому что в каждом навалом маленьких пакостей и больших грехов.

Здесь я буду признаваться в содеянном. Исповедоваться. Жизнь, написанная за десять дней. Десять дней по четырнадцать часов отрешенного печатанья на машинке. Омовение тела, крещение. А потом Карлик умрет.

Спасибо людям, сыгравшим важную роль в моем становлении. Их много. Они все. Перечислять не имеет смысла, ведь кого-то ненароком забуду, последует обида, а на таких как я, обижаться нельзя. Да и вообще, обычно ничего толкового не происходит с падкими на это чувство. Они, сами того не подозревая, вселяют внутрь себя гниль, которая, в конце концов, их разъест.

Достаточно нравоучений для короткого предисловия. Я хочу представиться. Уродом меня назвать можно лишь в порыве ярости на мои безжалостные выходки. Безжалостность состоит в необдуманности сказанного, в поступках, шутливых, вызывающих смех публики: подножка толстяку, стул, убранный из-под чьей-то задницы… Я Карлик. Это мое жизненное амплуа. Не клоун, не балаганный певец, не лилипут. Карлик. И превратился я в него не тогда, когда съел чертов суп, и старуха-колдунья тут ни при чем. Просто однажды захотелось им стать. А я неизменно добиваюсь того, чего захочу. Как, например, женщин, которые так легко мне себя отдают. Вряд ли я в этом нуждаюсь, но они готовы жертвовать собой в угоду мне. И мы несчастливы от этого. Выхода из тупика нет. Я пользуюсь ими, как, впрочем, и всеми людьми, до определенного момента. Запрещаю распоряжаться собой, если мне это неудобно. Ради этого готов на все. Ради такого одностороннего пользования. Все методы пригодны не только на войне, нет хороших поступков и плохих – есть результат.