Мария Хайкина - Идущие навстречу. На перепутье

Все же он почти проиграл в разгоревшемся между ними поединке. Пустой флирт оставил его равнодушным, но искреннее чувство не могло не вызвать в его душе отклик, и в минуту отчаяния и тоски он дал Элисе обещание подумать о женитьбе на ней. Целый день после этого Элиса была счастлива, один только день радужные надежды заставляли ее воспарить к небесам. На следующее утро построенный ею прекрасный воздушный замок обратился в прах, Ровина вновь призвала Хорвина, и он вернулся к ней, оставив Элису тосковать от неразделенной любви.

Вновь и вновь вспоминала она его смуглое некрасивое лицо, которое так менялось, когда его озаряла редкая улыбка, его скупые, отточенные движения, его мягкую неслышную поступь. Вновь и вновь вставал перед глазами Элисы тот страшный момент, когда после ее выстрела Хорвин рухнул, как подкошенный, и сразу гнев и обида на него отступили, сделались не важны перед жуткой мыслью, что его больше не будет рядом. Она хорошо запомнила, как неловко пыталась его перевязать, в то время как Хорвин, усилием воли не давая своему сознанию скатиться в небытие, давал ей указания. Это не она в тот страшный миг помогала ему, это он помогал ей.

Четыре года миновало со времени тех странных событий, и их участникам казалось, что все осталось в прошлом. Но вот Элиса поселилась в маленьком домике своей кузины.

…

Дом Хорвина и Ровины выглядел скромно. Он занимал свое место в ряду подобных же на тихой улочке в стороне от более яркого и оживленного городского центра. Похожие друг на друга незатейливые домишки, отгороженные от узкой немощеной улицы невысокими палисадниками, служили жильем для семей среднего достатка. Дом был двухэтажным, почти квадратным по форме, и имел очень простую планировку. Узкий прямой коридор вел от парадного входа к черному, располагавшиеся по обе его стороны две равные по размеру комнаты использовались как гостиная и столовая, дальше, сразу за лестницей, начинались хозяйственные помещения. Второй этаж занимали четыре спальни. За домом располагался сад.

– Сад у нас небольшой, – неторопливо рассказывала Ровина, устроившаяся в кресле перед камином со своим шитьем. – Несколько плодовых деревьев, очень милый цветник, сейчас его, конечно, не увидишь, уютная лужайка. Когда мы соберемся прогуляться, я тебе покажу.

Ее собеседница занимала софу, с недовольным видом она перебирала пальцами ткань подола. Платье, надетое на ней, было ей немного коротко, и она чувствовала себя стесненно.

– А что украшает ваш сад? Павильон, грот, беседка, что-либо подобное? – вид у Элисы был скучающий.

– Беседка есть. Такое круглое деревянное строение на лужайке, о которой я тебе говорила. Летними вечерами мы любим пить там чай.

– Деревянная… – потянула Элиса разочарованно. – Я представляла нечто более изысканное.

– В ней очень уютно. Летом она увита плюшем, и из нее раскрывается вид на цветник. Но ей, конечно, не сравниться с беседкой из вашего парка.

– Да, – подтвердила Элиса, чуть заметно потягиваясь, – с нашим парком мало что сравнится. Сколько там цветов, и наш очаровательный зеленый лабиринт, и прелестный пруд, помнишь? Ты не скучаешь по нашему особняку в Ортвейле, Ровина?

– Мне хорошо здесь, в Хардоне, – улыбнулась Ровина.

Всю свою жизнь Элиса провела в Ортвейле. Ортвейл считал себя вторым городом в стране, уступавшим лишь великолепному Нэйдино, столице Эретрии. Высокие, нарядно украшенные дома отражающиеся в водах закованной в гранит величественной Орты, богатые соборы, красивые театры и удобные манежи – все это составляло гордость жителей Ортвейла. Дочь состоятельного дворянина, выросшая в большом особняке, с детства Элиса привыкла относить себя к лучшей части общества. Жизнь ее протекала среди ортвейльской молодежной элиты, одни развлечения сменяли другие, едва остыв после бала, она торопилась посмотреть конные состязания в манеже, за этим следовали верховые прогулки или катания в колясках. Игры в крокет или гольф, званые вечера, посещения театра тянулись непрерывной чередой, и Элиса не представляла себе иной жизни.

Теперь она очутилась в Хардоне, скромном провинциальном городишке, где самый высокий дом не превышал трех этажей, а жители никуда не торопились и ничем не интересовались.

– Не понимаю, как здесь может быть хорошо, – заявила Элиса, поднимаясь. Она принялась расхаживать, нервно трогая кончиками пальцев спинки кресел. – Крошечный домишко, никакой прислуги…