Татьяна Кравец - Звонок из Шотландии. Повести

Обратно в Сан-Ремо, где отдыхала, я возвращалась тоже ночным поездом. Но без страха! Заранее на вокзале Венеции на платформе нашла служащего, с помощью знакомых слов и жестов заманила его в купе второго класса и, показав на кондиционер под окном, изобразила «бр-р-р», то есть лютый холод. До сих пор удивляюсь, как он понял мое желание отключить кондиционер на ночь. Тут же вышел – я за ним: а выключатель-то в тамбуре находился!

Были и другие ночи – с «ух ты!», правда, в меньшей степени.

При переезде из Рима в сицилийский город Чефалу я оказалась в двухместном купе в гордом одиночестве. Случайно получилось СВ купить (в России бы ни за что – дорого), наверное, на сайте итальянских дорог что-то напутала. На носочке итальянского «сапожка» поезд въехал на паром – мост с полуострова на остров, говорят, мафия не дает строить. Сначала все было ровно-ровно, а потом…

– Падаем? Тонем? Спасите! – мысли мелькали, однако от страха не могла двинуть ни рукой, ни ногой. Показалось, что мы по-настоящему ухнули вниз. Накрылась с головой – а все равно уже ничего не сделать! Одно утешало: на дно, но красиво – в купе-люкс. И уснула.

Проснулась на Сицилии. Ура, едем по суше! Взгляд упал на подобие титана в углу у окна, который поздно вечером даже не заметила. По центру ручка. Потянула и открыла… умывальник! Пока с умилением предавалась водным процедурам, стук в дверь – проводник принес кофе и свежие газеты. Я не заказывала, не оплачивала. Вот повезло с билетом!

А на обратном пути не повезло. Сэкономила, взяла билет в четырехместное купе. Зашла – мощная лестница-стремянка на вторые полки прямо по центру купе, прикрученная к стене и полу. На нижней полке с какой стороны головой не ложись, все равно пассажир поднимается наверх прямо по тебе. Ночь провела в полусидячем положении.

– В мире, в природе, наверное, должно быть равновесие: в одну сторону прибыло, в другую – чуть убыло, – размышляла в потемках о сущности бытия.

Уже немало поездов повидала, но все-таки однажды, переезжая из Ниццы в Милан, нашла чему еще удивиться.

– Мамма мия! – на мой возглас повернулись чуть не все пассажиры вагона. Жестом дала понять, что все в порядке.

Потянуло же меня зайти в… туалет. Не глядя на табличку на двери, распахнула ее и ахнула – футбольное поле. Поняла – для инвалидов, чтобы кресло-коляска заезжала. В нашем вагоне колясок не было. И я раз пять туда ходила: размяться, впечатлиться – простором, масштабностью, бытовыми прелестями. Знакомые позже сказали, что в российских поездах тоже есть подобные санитарные комнаты, однако мне пока встречались.

Маленькая путевая иностранная жизнь. Философская разница!

Подошла к своему восьмому плацкартному вагону: пассажиров было столько, что подняться на ступеньки раньше, чем через десять минут, не представлялось возможным. Оглянулась на соседний вагон, там посадка уже завершилась. Купейный вагон – как было не догадаться.

…Конец 20-х годов – мне чуть за пятьдесят, и я вышла на пенсию, (педагоги имеют возможность по льготному стажу). Вышла с желанием. Позвонила подруге с сообщением о том, напевая что-то в трубку:

– Что еще за пенсия-песня? Чему ты радуешься? – не поняла подруга.

– Представляешь, коллеги, провожая, подарили набор дорожных стаканов в серебряных подстаканниках! Я никому не говорила о своей привязанности к поездам, а они догадались! Хочется скорей в новую поездку – со своим подстаканником! Именным!

– Постой про подарки, – прервала подруга. – Почему ты решила выйти на пенсию, ведь здоровье есть?

– Знаешь… Наверное, душевная усталость. Накопилось. Пусть любимая работа, но три десятка лет на износ… Иначе ведь не умеем. Вдруг пришло – с директорским креслом забыла о другой жизни, которая за окном. Теперь появилось время на близких, книги, театры, концерты. И еще – на рисование. Не поверишь, так хочется рисовать. Ты бы видела, какие графические этюды у меня получаются. Художник, у которого брала уроки, говорит, что мне удаются драпировка и спецэффекты – разбрызгивание, мокрая бумага, процарапывание…

– Да подожди со своим разбрызгиванием, – в голосе зазвучала неподдельная тревога. – Жить на что будешь?

– Буду скромнее в запросах. Ездила в купе, перейду на плацкарт, – парировала я.

Потому к сестре в Уфу в очередной раз поехала в восьмом плацкартном вагоне. Но, глянув на соседний купейный, невольно взгрустнула. И тут же усмехнулась, припомнив былой разговор с племянницей: